Постучи в мою дверь. Шепот демона. Маша Моран
отказать королю?
Габор стиснул челюсти. На щеках вновь заиграли желваки.
– Предоставь все проблемы решать мне. Это не твоя забота.
Олеся до боли закусила губу. Может, хоть это ее немного отрезвит и вернет рассудок. Мужчины ее мира поступали не так. Совсем не так. Они ждали, что женщины сами разберутся со всем, а потом еще и будут их ублажать.
Габор был совершенно другим. И ей никогда к этому не привыкнуть.
Его взгляд стал темнее, сосредоточившись на ее губах. Едва ли не до крови Олеся вонзила зубы в мягкую плоть.
Габор покачал головой:
– Не порть свои губы.
Он наклонился и медленно лизнул набухшую от боли губу. Олеся тут же тяжело выдохнула. Не контролируя себя, подалась ему навстречу, задевая рукой длинную еловую лапу, тянущуюся к ней.
Раздался тихий свист рассекаемого воздуха. Мелькнуло алое грязное пятно, и за спиной Габора повисло нечто жуткое. Призрак, дух, демон. Олеся не знала…
Она вскрикнула, безуспешно пытаясь протолкнуть застрявший в горле ком. Потянула Габора на себя, в сторону. Пустые глазницы злобно следили за ней. Перед глазами от ужаса все поплыло.
Она старалась оттянуть Габора от зависшего в воздухе монстра, но он несдвигаемой скалой стоял между ней и призраком. Мелькнул мутный блик, и Олеся только сейчас поняла, что в его руке зажата сабля с длинным изогнутым лезвием.
От вида оружия стало только хуже. Это делало опасность реальной.
Габор закрыл ее своим телом, загораживая жуткое существо. Олеся опасливо выглянула из-за его плеча, но в этот самый момент он взмахнул саблей, разрубая воздух. Поверженный враг упал в снег.
Едва шевеля вмиг замершими губами, Олеся пискнула:
– О-он у-умер?
Габор повернулся к ней. Его лицо было непроницаемо. Он наклонился и поднял со снега веревку, на которой болталось… Олеся быстро зажала рот рукой.
Сквозь пальцы тихо спросила:
– Что это?
Голос Габора остался невозмутим:
– Страшилище.
Олеся шагнула ближе:
– Это же… оно… не живое?
– Нет, конечно.
Габор пошел к ели, из-за которой эта жуть выпрыгнула, но Олеся вцепилась в его плечо, останавливая:
– Постой. Я хочу рассмотреть… Что это?
На почерневшей от времени длинной и толстой веревке висело… Олеся даже не знала, как назвать это. Кажется, лошадиный череп, на котором кто-то вырезал странные и пугающие символы. Сверху торчали две толстых ветки – что-то вроде рогов. Снизу непостижимым образом крепилось… Ну, это напоминало платье. Влажная и потемневшая от снега ткань с некогда красивым узором по подолу. Из рукавов выглядывали скукоженные птичьи лапки с острыми коготками.
– Кто это… его… сделал? – Олеся несмело коснулась пальцем грязной ткани.
Габор раздраженно махнул головой и отвернулся. Потянулся к ветке, которую Олеся так неосторожно задела, обвязал вокруг нее веревку и затолкал существо в самую глубь. Снаружи остался торчать только обтрепанный