Глаз бури. Александра Торн
допросу, когда такое несчастье…
– Отвечайте, – веско проронил Саварелли.
– На Большой канал.
– Ага, и при этом вы бодрствовали. Что слышали?
– Ничего! Я была погружена в молитвы Господу нашему…
– То есть когда несколько окон выпало в канал вместе с рамами и ставнями, а затем туда же отправилось девять тел – вы ничего не слышали, оглушенная силой истинной веры?
Мать Агнесса так крепко сжала губы, что кожа на остром подбородке и скулах туго натянулась.
– Я слышала плеск и звук падения, – сказала она наконец. – Тогда я вышла из кельи и была среди воспитанниц и монахинь, что могут подтвердить они все.
– Гм. Ранее вы утверждали, что тревогу подняла дежурная монахиня.
– Мне кажется, даже вы можете догадаться, что это произошло одновременно, – процедила мать Агнесса. – Я вышла из кельи и спустилась к комнатам воспитанниц, где встретила сестру Бенедику. Это произошло около полуночи, и, разумеется, после никто уже не смог уснуть.
– Когда вы вызывали полицию?
– Около шести часов утра.
– Почему так поздно?
– Потому что мы молились! – в ярости рявкнуло тощее создание, и Натан удивленно поднял брови.
– Что, не меньше пяти-шести часов? Допустим, час на то, чтобы угомонить панику, я согласен, но потом-то?
Кардинал снова покашлял, намекая на пресловутую силу веры.
– Я оказывала моим монахиням и воспитанницам духовную поддержку, – прошипела мать Агнесса.
– Шесть часов? Пока трупы ваших девочек плавали у вас под окнами?
– Они не плавали!
– А куда ж они делись?
Настоятельница замолчала и после долгой паузы буркнула:
– Их унесло течением.
– В вашей… – Натан чуть не сказал «вонючей канаве», – вашем канале такое сильное течение, что сносит девять тел за несколько минут?
– Я не смотрела вниз.
– То есть вы увидели пустые постели, выбитые окна, но вниз не посмотрели? Ладно, а дежурная монахиня сестра Бенедика догадалась это сделать?
– Она тоже ничего не видела.
– Гм-м-м? Что ж, полагаю, об этом она и сама нам расскажет. – Бреннон захлопнул блокнот и встал. – Мне потребуется комната, где я смогу допросить всех монахинь и воспитанниц.
– Ни за что! – взвилась мать Агнесса. – Это совершенно недопустимо в стенах нашей обители! Даже полицейские проявили больше уважения к дому Божьему и нашим чадам!
– При допросах буду присутствовать я, – властно изрек кардинал и пристально посмотрел на настоятельницу: – Вы ведь не считаете, что общение со мной нанесет духовный вред воспитанницам и монахиням?
После короткой внутренней борьбы мать Агнесса сдалась и сквозь зубы сказала:
– Я распоряжусь насчет комнаты.
– Вы напрасно настроили мать Агнессу против себя, – вполголоса заметил Саварелли, когда они спускались к комнатам погибших девочек. Настоятельница выделила