Под новым небом, или На углях астероида. Александр Кучаев
и сказал:
– Вот что, друг сосновы лапти, ты мне не мешай. Я буду заниматься своим делом, а ты – своим. Договорились?
Первые варки дали ни на что не годную вонючую тёмно-коричневую жидкость. Но неудача не обескуражила экспериментатора, и он продолжал проводить опыт за опытом.
Ему долго не везло. Жидкость, которую он получал, даже полностью остынув, не затвердевала. Петру Васильевичу же хотелось получить настоящее твёрдое мыло.
Только месяца через три одна из варок дала твёрдую массу. Она была жёлто-коричневого цвета, резалась ножом и, как пластилин, поддавалась лепке. Но она совершенно не мылилась.
Тем не менее Пётр Васильевич понял, что находится на верном пути. Он сделал недельный перерыв, надеясь за это время найти правильное решение.
И правда, последовавшие затем варки дали продукт, близкий к банному мылу. Оно было немного темнее и мягче того, каким они когда-то пользовались, издавало древесно-сладковатый аромат и прекрасно мылилось. Остывая, полученная масса густела. Пётр Васильевич разрезал её на равные части, которым придавал затем форму овальных брикетов.
Потом стало выходить мыло, напомнившее им простое земляничное – тот же цвет, тот же запах, те же моющие свойства.
– Ну, это предел, – сказал Игорь, оценивая новую продукцию. – Лучше в наших условиях получить невозможно.
– Ты так считаешь? – проговорил Пётр Васильевич. – Напрасно. Я за это дело серьёзно ещё и не брался. У меня тут есть кое-какие намётки; вот погоди, мы с тобой такое изготовим!
Пётр Васильевич сдержал слово. Прошло ещё несколько месяцев, и у них появилось мыло, которое не просто очищало кожу – оно холило, питало её, делая более гладкой и упругой.
– Такого не только в Тихомирове – нигде, наверно, никогда не было! – с восхищением сказал Игорь. – Это что-то новенькое в мыловарении. А пахнет, пахнет-то как!
Действительно, полученная продукция была своего рода шедевром кустарного производства. Поэтому Петру Васильевичу не стыдно было протянуть прибывшим к заливу людям душистые белые и зелёные куски этого мыла.
И вот баня истоплена. Игорь не пожалел дров – с расчётом, чтобы жара хватило на всех. Подождав, пока сойдёт угар, он помыл пол и, выглянув из предбанника, крикнул, призывно махая рукой:
– Эй, Уиллис, Свенсен, О’Брайен, заходите, пора!
По тихомировскому обычаю первыми, когда в бане особенно жарко, мылись мужчины, а затем уж, поочерёдно, женщины с малыми детьми и старики.
Пропустив мимо себя всех троих, Игорь зашёл сам и закрыл за собой дверь.
– Ну что, начнём? – сказал он, окидывая ободрительным взглядом сотоварищей.
У западноевропейцев было смутное представление о том, как надо мыться в русской бане, тем более сделанной по чёрному. Игорь предупредил, что стен лучше не касаться – от постоянного задымления при топке они прокоптились и пачкали сажей. В основном жестами, он объяснил, как пользоваться