Сёстры меча и песни. Ребекка Росс
стояло с отточенным и мелодичным звучанием Макария. Его голос был глубже, более хриплым. Он жалил словно гравий, по которому ступаешь босыми ногами, и Эвадна вздрогнула.
Она наблюдала, как его тело замерцало, и он превратился в серебряную пыль. А потом и вовсе исчез, словно его никогда здесь не было. Эвадна осталась на улице одна, пока ночной ветерок носился сквозь дома и трепал ей волосы.
– Моя рука перед тобой, – услышала она голос мага. – Протяни руку, и ты найдешь ее.
Эвадна вытянула руку, отыскивая его. Их пальцы соприкоснулись и неловко переплелись меж собой. Когда Эва почувствовала, как магия овладевает ее телом, сердце забилось, будто в барабан. Ей казалось, что на кожу накинули вуаль, тонкую и нежную, – мягче шелка. Она наблюдала, как сама превращается в золотую пыль и становится невидимой.
– Мы должны действовать быстро, – сказал он. – Не отпускай меня, пока я не скажу.
Маг ускорил шаг и повел ее по лабиринту улиц, мимо ничего не подозревающих стражников. Эвадна изо всех сил старалась не отставать от него, и к тому времени, как они добрались до агоры, ее лодыжка уже протестующе ныла.
Сокрытые от всякого взора, бесшумные, словно дыхание, они поднялись по лестнице. Патрулирующие колоннаду стражники не заметили их, они не услышали, как скрипнули двери и как маг провел Эвадну внутрь. Но ее хитон внезапно зацепился за ручку двери, и она прикусила губу: пальцы почти выскользнули из хватки мага, но тот сжал их подобно тискам, не выпуская из своей руки.
Она осторожно освободила свое одеяние от медной ручки как раз тогда, когда один из стражников повернулся и, нахмурившись, направился запирать за ними дверь.
Ночью вестибюль агоры выглядел совершенно иначе. В воздухе висела гнетущая тишина. Масляные лампы в железных подставках горели слабым пламенем, отбрасывая кольца света на шлифованный пол.
Маг повел ее вперед, миновал зал собраний и двинулся дальше по коридору. Одна из дверей была открыта, и сквозь дверной проем в коридор лился исходящий от камина свет. Эвадна ощутила, как маг замедлил шаг, проходя мимо двери, но причину поняла, только когда заглянула в открытый проем.
В комнате находился Стратон. Перед ним стоял стол, заваленный свитками и папирусами, а сам командор сидел, прикрыв лицо руками, в то время как доспехи и оружие висели на стене позади него. Он был столь неподвижен, что казался спящим, но, когда его руки опустились, лицо исказилось от боли.
Эвадне не хотелось ему сочувствовать.
Но ничего не могла с собой поделать, – у нее защемило сердце. И пальцы его сына вновь сжали ее пальцы, и девушке оставалось только удивляться тому, почему он рисковал собой.
Они проскользнули мимо командора, миновали еще одну группу вооруженных стражников и подошли, наконец, к каменной лестнице. Чем глубже они спускались, тем холоднее становился воздух. Вдоль стен висели факелы и освещали высеченные в камне обрисовки зверей и убивавших их гоплитов.
Они зашли в комнату, где двое стражников, сидя за небольшим столом, играли в кости. Вход в темницу находился