Самый заурядный попаданец в гоблина. Сергей Валентинович Хабаров
хватала Петра за всякое разное и лезла под одежду. Особенно она любила это проделывать, когда Пётр стоя на табуретке, пытался приготовить ей еду. Он боялся сближаться с эльфийкой, понимая, что половые контакты с ним могут ещё сильнее подорвать её здоровье. И то, что она полгода прожила в гнёздах гоблинов и не загнулась для него аргументом не было, может, они её как-нибудь по-другому использовали, вот она и выжила. Пётр постоянно боролся с собой, было тяжело, особенно когда Умку, отмыли и подстригли, она оказалась красавицей. На вскидку лет ей было около девятнадцати, слепые глаза с серебряной радужки обладали просто необъяснимой пронзительностью, но кожа, чувственные губы, правильные черты лица делали её похожей на эльфийскую аристократку. Колтун на голове они с Катей расчесать не смогли, поэтому просто побрили Умку наголо, а заодно и Петра. Когда у Умки отрастёт волос она воистину станет великим соблазном для многих, неудивительно, что её в прошлый раз украли. Волос, кстати, у неё был тёмно-синего цвета. Своё уродство с такой красавицей было осознавать в двойне тяжело, как ни странно, её слабоумие и слепота были для него утешением. Умка не видела его лица, она вообще ничего не видела, но неплохо ориентировалась в пространстве и даже различала их с Катей. Пётр пытался учить Умку словам, получалось, но плохо, она не могла долго сосредотачиваться на чём-то и находилась в перманентном состоянии сексуального агрессора по отношении к Петру. Вода камень точит, и как то раз, когда оборона Петра уже стала прогибаться и он уже был готов сдаться на волю судьбы, их застукала вампирша. Катя ничего не сказала и ничего не сделала, но Петру показалось, что он почувствовал ревность носом. Одно дело, когда Умка шептала кличку гоблина в приступах страсти, а другое увидеть всё это своими глазами. Отношения с вампиршей у гоблина стали натянутыми. Началось всё на следующую ночь.
Вампирша заставила Умку стонать от удовольствия, нарочито громко, на следующую ночь всё повторилось, и на третью тоже. Пётр, как человек, получивший советское воспитание с самого начала, не одобрял подобного поведения. Но помнил крепко, что со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Мало ли, может, это у них тут такие традиции, бывают и более чудные вещи. Вон у Камчатских чукчей поговаривают, есть такая традиция, если ты оказался у кого-то в гостях, то обязан переспать с хозяйкой, иначе оскорбишь её мужа. Да и здесь он был по сути приживалкой. Через неделю такой жизни Пётр понял, чего пытается добиться вампирша, она хочет заездить Умку, чтобы та и не смела смотреть в сторону Петра. Странная ситуация получается, как в старом анекдоте, в котором муж перед тем, как уйти на работу прощается сначала с женой, потом с её любовником в шкафу. Пётр всё чаще чувствовал себя «третьим лишним». На месте Кати он бы себя выгнал, но вампирша почему-то так не поступает. Боится обидеть Умку? Вполне может быть. Ну что ж, если она не решается, то он сам сделает всё, что нужно. Две недели Пётр жил в таком режиме, пытаясь заснуть под охи и ахи за стеной, всё надеялся,