Одна зима на двоих. Полина Верховцева
можно было не экономить. Она оттёрла себя до скрипа, несколько раз промыла волосы, старясь не морщится от запаха серого мыла.
– Оно воняет, как подстилка в козьем хлеву, – бухтела Манила, отплевываясь от воды.
– Не ворчи.
Девушки закончили омовение, надели свежую одежду и под пристальным взглядом Харли вышли на улицу. От купальни до жилого дома они бежали, кутаясь в тонкие курточки и пытаясь хоть как-то укрыться от пронизывающего ветра.
– Девочки, давайте быстрее, – торопила их толстая Полли, – все уже легли! Завтра такой день. Такой день!
Ким, не раздеваясь, юркнула под тонкое одеяло, свернулась клубочком, пытаясь согреться. Ее трясло то ли от холода, то ли от нервов, которые звенели словно натянутая тетива. Завтра действительно всех ждал важный день.
С самого утра в монастыре началась суматоха. Впопыхах доделывали то, что не успели сделать осенью. Послушницы бегали с поручениями, смотрительница Харли охрипла, раздавая поручения, и только старая йена наблюдала за всеми со спокойной, немного грустной улыбкой.
К обеду все было готово. Обитатели монастыря собрались в большом зале за богато накрытыми столами. Здесь было и тушеное мясо, и запечённый картофель, и овощи жареные на открытом огне, и даже яблочные пироги с тонкой хрустящей корочкой и пудинг с воздушными завитками сливок. Каждой досталось по бокалу терпкого гранатового вина, густого и темного словно кровь, и по несколько маленьких круглых марципанов, облитых горьким шоколадом.
Было вкусно.... И как-то тревожно.
В этом году Ким никак не удавалось успокоиться. Сердце сжималось от тревожных предчувствий, и дурные предзнаменования виделись в каждой мелочи. В том, как отчаянно ветер бился в окна, в крике вороны, провалившейся в дымоход, в упавшем на пол ноже.
Даже на молитве, когда все стояли на коленях перед образом Трехликой Матери, в ее душе клубилось смятение. И сколько бы Ким не пыталась отрешиться, отвлечься от тревог, желанное умиротворение так и не приходило.
Хуже того, когда пришло время спускаться в подвалы Обители Сна, ее начало потряхивать. Она не могла смотреть на спокойные улыбки остальных и первые за все время, проведенное в Долине, боялась наступления зимы и того, что могло придти вместе с ней.
***
С первой звездой обитательницы монастыря отправились в Обитель Сна. Это была небольшая деревянная хижина, стоявшая чуть в стороне от жилых домов. Три окна на первом этаже и еще одно небольшое на чердаке под односкатной крышей. Со всех сторон лачуга была обвешана защитными амулетами, оберегами для отвода глаз, а над дверью белым светила печать Трехликой.
Женщины, облаченные в длинные серые плащи, входили внутрь стройной вереницей, сохраняя торжественное молчание, не торопясь, и каждая, аккуратно касалась печати, прося защиты у богини.
Ким шла следом за сонной Манилой. Та объелась, напилась и теперь слегка поматывалась из стороны в сторону, мечтая лишь о том, как бы поскорее добраться до своего миар-тана.
– Сейчас как