Супердвое: версия Шееля. Михаил Ишков
буквально вышел из себя – судорожно сорвал с себя очки, начал протирать стекла. Потом, едва сдерживая гнев, выругался:
– При чем здесь, черт его возьми, Гесс?! Как вы проглядели, что Шеель на грани провала?!
На такое обвинение я не сразу нашел убедительный ответ. Брякнул первое, что пришло в голову:
– Я запретил ему ввязываться в какие бы то ни было авантюры…
– Это не оправдание, Николай Михайлович! Это не может считаться оправданием!! У меня, к сожалению, складывается впечатление, что вы мало того, что невнимательно прочли сообщение Второго, но и с неоправданным легкомыслием отнеслись к его словам насчет Ротте. Такая халатность граничит с преступлением! Неужели вас ничего не встревожило в этой записке?
Я позволил себе пожать плечами.
Не знаю по этой ли или по какой другой причине, но Федотов внезапно успокоился:
– Садитесь, – предложил он.
Я сел.
Федотов вернулся за стол и неожиданно вполне обыденно поделился:
– Сразу после приземления – на Лубянку, здесь начал просматривать дела. Гляжу – сообщение Шееля. У меня сложилось впечатление, что в отсутствие начальства вы здесь совсем распустились. Мышей, так сказать, перестали ловить, и это в свете новых задач, которые поставила перед нами партия! Товарищ Сталин поставил!
Он внезапно замолчал. Пауза была долгая, нервная. Я впервые ощутил, на какой раскаленной сковородке сидело руководство и, поверишь, неожиданно возблагодарил Бога, что год назад не поддался на уговоры Абакумова перейти к нему в СМЕРШ на генеральскую должность. Я знал свою работу, любил ее, меня ценили за это и, как оказалось, на весах жизни и смерти это значило куда больше всяких чинов, должностей, регалий.
Федотов наконец решил выложить причину, заставившую его после приземления немедленно отправиться на Лубянку.
– В Тегеране нарком при личном докладе упомянул о германском урановом проекте. Хозяин выслушал, потом неожиданно поинтересовался, как там наши «близнецы»? Удалось ли им выполнить задание партии подобраться поближе к этой программе?
Берия ответил, что я как раз и занимаюсь этим заданием. Сталин приказал вызвать меня.
Ко мне он обратился с тем же вопросом и так хитро спросил, что я сразу догадался – вопрос давно назрел, ему только нужен был повод.
Я ответил, что усилия Второго внедриться в немецкий урановый проект пока не приносят результата. Шееля даже не подпускают к Далему.
– Как так? – удивился Сталин. – В ракетную программу пустили, а к бомбе не подпускают? Выходит, урановый проект охраняется намного серьезнее, чем хозяйство в Пенемюнде? Или, может, товарищ Второй потерял доверие?
– Таких данных у нас нет, товарищ Сталин. Урановый проект пока не вышел из экспериментальной стадии, а изделие фон Брауна уже запущено в производство. К тому же суммы, выделяемые на урановую бомбу и ракеты, несопоставимы. Трудность в том, что Второй – не специалист в ядерной физике и, если так можно выразиться, является чужаком в этой области, а чужаков