Супердвое: версия Шееля. Михаил Ишков
рукопись. Не поленился просмотреть листы с обратной стороны.
Никакого указующего сигнала! Ни таинственного набора цифр, ни шифрованной пометки, ни отпечатков пальцев, оставленных на бумаге после поедания селедки и реально подсказывающих, где искать продолжение записок Трущева, – ни-че-го!
Это было не смешно! Это совсем не смешно, когда тебя, как козленка, заводят в самые дебри дремучего исторического леса, там бросают, а на прощание предлагают самому «припомнить» о событиях, случившихся до моего рождения, к которым у меня иных чувств, кроме досады при виде бездарно растраченного наследства отцов и дедов, не осталось.
Внутри все трепетало. Или рокотало, я точно не помню.
Скорее заколдобило!
Что, например, я, соавтор, мог вспомнить о Крайзе?! От этого оборотня можно было ждать чего угодно.
По терминологии Трущева это был самый острый вопрос современности, и встал он передо мной в тот самый момент, когда мне очень захотелось плюнуть на все вопросы и безмятежно умереть в своей постели.
Что преступного в таком желании? Что плохого в желании расслабиться, помечтать о способах поимки НЛО, о последнем снежном человеке, подыхающем в отрогах Гималаев, о Бермудском треугольнике? О том, с чем этот треугольник едят и насколько прочно этот примелькавшиеся бренды связаны с миром иррациональных чисел? Наконец, поразмышлять об использовании радиоволн для связи с потусторонним миром.
Потом зевнуть и закрыть глаза…
«…это все, что мы успели до 20 июля».
Часть II. На полпути к победе
Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать сложно.
Глава 1
Утро встретило меня приветом. Сообщило в натуре, что солнце встало и чудесным светом все вокруг затрепетало. Еще доложило, что на дворе прохладно и никаких гудков в помине нет.
Повывелись в нашем краю гудки. Исчезли как вид, сохранились только в зоопарках, за решеткой так называемого документального кино.
И бог с ними!
О чем это я вчера бреднячил?
Вспомнил – о происках Трющева! Операция забуксовала, и по этой причине я отправил «емельку» в Дюссельдорф.
Заглянул в компьютер – ответа нет.
Неделю ждал ответа.
Молчок!
Ответ на самый главный вопрос современности так и не поступил.
Подождал еще неделю, стало скучно. Не помогла и воспитательная работа. Потом допер – если часть воспоминаний была спрятана на чердаке, значит, оставшуюся следует искать в подвале. На этом и следует ставить акцент в воспитательной работе. Иначе зачем она тогда вообще нужна? Это же как дважды два четыре! Я же не с ума сошел!
На следующий день я взял ключ у дочери внучатой племянницы Трущева и отправился в Вороново с обыском.
Спустившись в подвал по приставной лестнице, я первым делом споткнулся о лопату. Пользуясь скудным светом, сочившимся из открытого люка, внимательно осмотрел инструмент. Никакого