Жребий вечности. Богдан Сушинский
как бы ни складывалась ситуация, вы в любом случае должны распустить слух о том, что клады Роммеля приказано прятать в песках. Это хоть в какой-то степени будет отвлекать внимание искателей кладов от тех мест, где они в самом деле будут спрятаны.
…Однако все это, в том числе и поездка в Берлин, уже принадлежало прошлому, и с воспоминаниями покончено.
Часовой задержал оберштурмбаннфюрера у наспех выложенной каменной ограды, наподобие той, что была сооружена здесь когда-то давно кочевниками. За такими ограждениями, предстающими в форме четырехугольника, они устраивали себе привалы, спасаясь тем самым и от хищников, и от внезапного нападения пустынных разбойников.
– Командующий никого не принимает, – заявил он и сделал вид, что сразу же потерял к оберштурмбаннфюреру всякий интерес.
– В таком случае позовите адъютанта фельдмаршала. Скажите, что здесь его ждет оберштурмбаннфюрер фон Шмидт и что это срочно.
Часовой еще только решал, каким образом отделаться от назойливого эсэсовца, когда из ближнего шатра вдруг вышел тот, кто сейчас более всего нужен был Шмидту, – полковник Герлиц.
– Вы очень кстати, полковник.
– Я всегда кстати.
– Мне нужно увидеться с Роммелем.
Адъютант командующего подозрительно как-то осмотрел оберштурмбаннфюрера, словно видел его впервые, и процедил:
– Командующий приказал: «Никого»!
– Передайте, что здесь оберштурмбаннфюрер Шмидт.
– Вижу, что уже оберштурмбаннфюрер. Однако при всем том почтении, с которым фельдмаршал относится к мундиру офицера СС.
– Я прекрасно знаю, с каким «почтением» он относится к мундиру офицера СС, господин Герлиц, поэтому прекратите паясничать. Перед отлетом в Берлин я встречался с фельдмаршалом. У нас был длительный разговор…
– …Произведший на фельдмаршала неизгладимое впечатление.
– …И что я только что прибыл из Берлина. Есть важное сообщение.
– Наслышан, что уже из Берлина, о котором нам, забытым в песках Ливийской пустыни, приходится только мечтать.
– Вы теряете время, полковник. Свое и мое. Передайте фельдмаршалу, что беседа с Гиммлером – та беседа, в которой он был так заинтересован, – у меня все же состоялась. После этого все его запреты отпадут.
– Сообщив ему об этом, я поражу воображение командующего, – еще более саркастически объявил этот худощавый нагловатый щеголь, который за все время их пребывания в Африке так и не снизошел до того, чтобы познакомиться со Шмидтом поближе, и на которого форма эсэсовца производила не большее впечатление, нежели балахон местного туземца.
– Вполне возможно, что и поразите.
– Фельдмаршал уже наслышан о вашем прилете и велел передать, что сможет принять вас в лучшем случае завтра. В лучшем… случае. А пока идите и занимайтесь подготовкой конвоя к отправке.
– Конвой – это дерьмо!
– Не скажите.
– Разве он уже готов?
– Естественно. Тем временем мы