Заговор обреченных. Богдан Сушинский
к его докладу неподдельный и что появление «человеко-торпед», «человеко-бомб» и пилотируемых смертниками ракет «Фау» пробуждает у него пусть пока что весьма смутную, но все же надежду. Гитлер много раз уверял германцев, что вот-вот введет в действие некое чудо-оружие, которого в природе пока не существовало. Так пусть появится хоть что-то новое, способное причинить противнику более-менее заметный урон.
Но как только Скорцени увлекся описанием первой атаки камикадзе Райса, в ходе которой был потоплен английский корабль с солдатами на борту, фюрер прервал его:
– Скажите, Скорцени, вы уверены, что мы действительно получим нужное число смертников-добровольцев, чтобы создать этот… особый род войск?
– А кто может усомниться в этом? – угрожающе проворчал Скорцени, не принимая в расчет то обстоятельство, что основной сомневающийся уже перед ним.
– Вы в этом действительно уверены? – привстал и потянулся к нему через стол фюрер. И подернутые слюдяной влагой, доселе дремавшие, мертвенные глаза Гитлера наконец-то оживились, взыграв холодным лучом недоверия.
– Мы наберем их столько, сколько понадобится, мой фюрер, – грохнул кулаком по столу «первый диверсант рейха».
– Вы не поняли меня, Скорцени. Я спросил, сумеем ли мы получить столько добровольцев.
– Если понадобится, мой фюрер, мы превратим в смертников-добровольцев весь военно-морской флот, всю зажиревшую геринговскую люфтваффе. Вся СС превратится в части камикадзе. И пусть только кто-нибудь из этих мерзавцев, дьявол меня расстреляй!..
Гитлер закрыл глаза и нервно повертел головой, пытаясь остановить порожденную рокотом этого исполосованного шрамами верзилы словесную лавину.
– Я всего лишь хотел знать, готовы ли… все еще, готовы ли мои солдаты умирать за своего фюрера, – негромко и несмело объяснил он. – Умирать с той же верой и той возвышенной жаждой самопожертвования, с какой умирают во имя своего императора те, истинные камикадзе.
4
Гиммлера не очень-то удивило упорство, с которым редактор газеты «Дас Шварце Кор» полковник СС Гюнтер д’Алькен добивался его аудиенции. Рейхсфюрер уже выяснил, что полковник только что вернулся после длительной поездки по территориям, прилегающим к Восточному фронту, и теперь был, очевидно, обуреваем какими-то совершенно немыслимыми идеями. Настолько же гениальными, насколько и бредовыми.
Несмотря на то что «Дас Шварце Кор» являлась официозом СС и, следовательно, должна была отличатся особой правоверностью, ее редактор давно прослыл вольнодумцем, по некоторым вопросам позволял себе не соглашаться со всеми, вплоть до фюрера. Правда, вольномыслие это крайне редко удавалось доносить до газетных страниц, что, собственно, и спасало д’Алькена как редактора. Но ведь и мнение, высказанное в кулуарах совещания, в кабинете высокого чина СС или в собственном кабинете, тоже достойно того, чтобы быть отмеченным не только отставкой, но и концлагерем.
– Говорят, поездка по окрестностям Восточного фронта произвела на вас, полковник,