Батарея. Богдан Сушинский
Возможно, это произошло уже на следующий день после доклада, когда вы проводили совещание с офицерами СД в Галаце. Таким образом, она добилась и вашего доверия, и понимания командира штабной яхты.
– Лихо, признаю…
– Не говоря уже о том, что в самом Бухаресте она буквально очаровала миллионера-нефтепромышленника Карла Литкопфа, с которым встречалась в отеле «Империал».
– Вам известно даже название отеля, в котором состоялась эта встреча?
– Мой связист прослушивал разговор командира яхты со своим отцом перед отлетом последнего в Бухарест. А вчера, в перерыве между третьей и четвертой порциями коньяка, уже сам капитан-лейтенант похвастался, что это его отец, богатством и благотворительностью коего Отто так гордится, оплатил услуги и юристов, и офицеров абвера, которые занимались недвижимостью баронессы. К слову, речь идет не только об Альпийском замке, есть еще два спорных имения. Вернее, они оставались спорными до прилета баронессы в Берлин. Видели бы вы, как снисходительно Отто говорил о слабостях своего отца, словно это уже была не первая женщина, которую они мирно делят между собой.
– То есть хотите сказать, что финансовых затруднений, связанных с реставрацией Альпийского замка, у баронессы Валерии не предвидится? – въедливо улыбнулся бригадефюрер.
– Во всяком случае, сама баронесса уверена в этом.
– И вы ни разу не соизволили поговорить со мной обо всем, что связано с баронессой?! Почему?
Адъютант немного замялся. Его запавшие, болезненного вида щеки показались фон Гравсу еще более серыми, чем представали обычно.
– Тема уж больно деликатная, господин бригадефюрер. Не находите?
Барон как-то слишком уж натужно, но в то же время понимающе покряхтел.
– Не спорю, деликатная.
– Одно могу сказать: к капитан-лейтенанту Литкопфу баронесса по-прежнему безразлична. Или, по крайней мере, достаточно холодна в отношениях с ним.
– Предпочитая теплоту связи с его отцом, миллионером Литкопфом? – Бригадефюрер откинулся на спинку кресла и, сложив руки на животе, игриво повертел большими пальцами.
– К нему Валерия еще более холодна. Как, впрочем, и ко всем прочим мужчинам.
– Объяснитесь, – застыл фон Гравс, давая понять, что этот вывод уже затрагивает и его самолюбие.
Адъютант пожал плечами, удивляясь непонятливости своего шефа, и, озорно улыбнувшись, произнес:
– Просто она из тех женщин, для которых ни один мужчина никогда не являлся самоцелью, а всегда только… средством для достижения той, истинной цели, которая, как правило, никому из ее случайных, «попутных» мужчин неведома.
– Мне нужно будет осмыслить все, что я услышал от вас, гауптштурмфюрер, – фон Гравс заметил, что адъютант слегка замешкался, и спросил: – Хотите еще что-либо добавить?
– На мой взгляд, баронесса настолько хороша собой, что на ее собственные чувства можно не обращать внимания. Достаточно того, что нам дано обладать такими женщинами.
– Благоразумная мысль, –