Похищение Муссолини. Богдан Сушинский
дуче?
Скорцени поймал себя на том, что разговаривает вслух, и, решив, что это слишком плохой признак, чтобы оставить его без внимания, постарался успокоиться.
– Немедленно свяжитесь с Гольвегом, – приказал он адъютанту. – К завтрашнему вечеру Гольвег обязан подтвердить, что Муссолини действительно находится на острове Санта-Маддалена. Подтвердить или опровергнуть эту версию. Подчеркните в радиограмме, что от его оперативности зависит судьба всей операции. И что только его люди способны внести сейчас хоть какую-то ясность в бесплодные метания нашей разведки.
– Но если он подтвердит, нам придется опровергать данные агентов абвера, – уныло заметил Родль. – И еще неизвестно перед кем: Кальтенбруннером, Гиммлером, самим фюрером? Да и поверят ли нам, то есть Гольвегу и его людям?
– На первый случай нужно будет заручиться мнением Штудента. Но объясняться, конечно, придется с фюрером, только с ним. – Это не было ответом Родлю. Адъютант вообще не имел права провоцировать его на подобные разговоры. Скорцени как бы рассуждал с самим собой – только и всего. – Для этого сначала нужно попасть в «Вольфшанце» и добиться приема у фюрера.
– По своей воле я бы на это не пошел, – передернул плечами Родль, словно уже ощутил на себе леденящий взгляд Гитлера. – Просто не решился бы.
26
Полковник английской военной разведки Альберт О’Коннел вот уже в течение получаса стоял у открытого окна и внимательно наблюдал за небольшим участком дороги, проходившей у ворот его особняка. Человек, которого он ждал, обещал прибыть еще час назад, и теперь полковник пытался понять, что могло помешать ему явиться на встречу, в которой гость был заинтересован несоизмеримо больше, чем он, О’Коннел.
Телефон, номер которого был хорошо известен визитеру, тускло чернел в нескольких шагах от окна, и если уж какие-то непредвиденные обстоятельства не позволили ему прибыть на эту пригородную виллу, он спокойно мог бы сообщить об этом. Однако аппарат молчал.
Дорога, где машины крайне редко появлялись даже в часы пик, теперь, к вечеру, окончательно опустела, и полковник мог видеть на ней только передок тяжелого грузовика с открытым капотом. Потеряв всякую надежду справиться с мотором, водитель куда-то исчез, так и не потрудившись закрыть его.
– Все совершенно остыло, мистер О’Коннел, – появилась на пороге полноватая рыжеволосая служанка.
– Сейчас меня волнует другое, миссис Морлей.
– Я всего лишь хотела предупредить, что к приходу гостя все может оказаться совершенно остывшим. Пожалуй, я еще раз подогрею…
– Окажите такую услугу, – вежливо улыбнулся О’Коннел. Остальных слуг он отпустил. Миссис Морлей тоже была в их числе, но с тех пор как в прошлом году умер его отец, О’Коннел предложил ей постоянно жить в особняке. Сам он, последний из О’Коннелов, стал появляться здесь крайне редко. И в этом не было ничего удивительного, если учесть, что он куда чаще бывал в Женеве, Мадриде или Риме, чем в Лондоне. –