Баба Нюра. Владимир Чакин
охватившего меня бездонного страха, когда тебя неудержимо тянет к нему навстречу, несмотря на ясное понимание близкой гибели, – вот что меня поразило больше всего.
И я потерял интерес к дальнейшим занятиям медициной, потому что они не давали ответов на волнующие меня вопросы. Мой жизненный тонус падал, началась депрессия. Затем один за другим умерли родители, сначала отец – от мучительно долго тянувшегося рака легких, потом, через полгода и мать – от очередного припадка неврастении, перешедшего в неконтролируемое поведение, и внезапно наступившего затем сердечного приступа. Меня не было дома, некому было успокоить маму и подать лекарство, и она умерла на полу в двух шагах от столика с таблетками, не дожив трех месяцев до пятидесяти.
Последнюю летнюю сессию я с грехом пополам свалил с одним хвостом на осень, и теперь не знал, что делать на летних каникулах.
Однажды после очередного пустого дня, поздно вечером ближе к полуночи я валялся на диване и листал книжку Амброза Бирса. Остановился на рассказе „Случай на мосту через Совиный ручей“, вчитался в него. Я был знаком с творчеством Бирса, читал, конечно, и „Случай“, но на этот раз что-то заставило меня раз за разом просматривать знакомые картины, возникающие в сознании, как будто они могли привести к ускользающему решению. Я интуитивно чувствовал, что где-то здесь кроется очень важное, краеугольное для меня, в очередной раз прочел последнюю фразу рассказа – „…вдруг яростный удар обрушивается сзади на его шею; ослепительно-белый свет в грохоте пушечного выстрела полыхает вокруг него – затем мрак и безмолвие! Пэйтон Факуэр был мертв; тело его с переломанной шеей мерно покачивалось под стропилами моста через Совиный ручей“, и вдруг мир вокруг меня взорвался.
Вот оно, конечно же, как я не догадался раньше, это так очевидно! Ничто не может дать достоверной информации о чем бы то ни было, кроме как опыт, то есть надо испытать все на собственной шкуре. Опыт, нужен личный опыт!
Я вскочил с дивана и забегал по комнате, пытаясь сосредоточиться и заставить хаотично мечущиеся в голове мысли выстроиться в некое упорядоченное состояние, позволившее бы мне начать более целенаправленные действия. Итак, Пэйтон Факуэр повешен, побег оказался мнимым, это лишь яркое видение в мозгу человека в краткий миг перед смертью посредством удушения. Да, было видение, но видение ли на самом деле? Картины так живописны, так жизненны, что производят полное впечатление реальности. Хорошо, это художественная выдумка писателя. Но возможно ли подобное выдумать? Я читал ранее о жизни Бирса, его участии в Гражданской войне и даже в подготовке казней. Изо всего этого вполне можно заключить, что писатель мог слышать подобную историю из уст человека, пережившего клиническую смерть и вернувшегося к жизни. Да, видения повешенного оборвались, когда наступила смерть в результате разрушения шейных позвонков. Да, яркие картины в мозгу могли возникнуть в результате наступившего кислородного