На конкурс красавиц требуется чудовище. Наталья Андреевна Самсонова
это мельничный жернов? – предположила Тина. – Вроде как вы выбыли, пора в пруд.
– Вниз головой, – дополнил Марон.
– Жернов больше, – отмахнулась я и потянула за кончик рыже-коричневого банта.
Гамильтон, лежавший на кресле, встрепенулся и в один прыжок оказался рядом. Ведь внутри, на серебряном подносе, покоилась внушительнейшая горка тарталеток с лососевым паштетом!
– Это явно мне, – облизнулся пес, – лосось высшей пробы!
Нос у пса ходил ходуном, а потому я просто левитировала ему коробку и отошла в сторону. Нет, мой компаньон добр где-то в глубине души. И даже щедр, если это касается золотых монет: он, как и все жители его мира, не очень хорошо понимает ценность драгоценного металла. Но еда… Я бы никогда не заставила его выбирать – я или тарталетки с паштетом! Это при том, что однажды он рискнул ради меня жизнью.
– А если отравлено? – предположила я, глядя, как компаньон уничтожает то, чего ему могло бы хватить на пару дней.
– Переварю. – Он облизнулся и, вспомнив о манерах, с болью в голосе спросил: – Хочешь?
А после, отрывая от сердца, левитировал мне в руки тарталетку. Маленькую, чуть перепеченную. Такую, как будто ее готовил ученик повара, а не он сам.
– Это вам на всех. Вы люди, вам много еды не требуется. – И Гамильтон, нервно дернув шкурой, поспешно отвернулся, возвращая свое внимание оставшимся вкусняшкам.
Мы с ребятами переглянулись и принялись делить эту несчастную тарталетку. И нет, на самом деле мы не хотели, но… Для Гамильтона этот поступок подвиг, а подвиги надо поощрять.
Поэтому тарталетка была поделена на четыре части – чтобы ему тоже досталась крошечка.
– Изысканно, – отметила Тина.
– Отменный вкус, – одобрил Марон.
– Рыба, – уверенно произнесла я и добавила: – Удивительно приемлемо для рыбы.
– Точно, ты же не любишь рыбу, – горестно вздохнул пес и понюхал коробку: вдруг там что-то еще есть?
Но в коробке была лишь небольшая записка.
Летящим почерком Правитель желал нам всяческих благ и надеялся, что этот набор украсит нашу неделю. На коробке, оказывается, были кулинарные чары.
– Наивный человек, – хмыкнула я. – Где он видел собаку, способную растягивать вкусняхи на неделю?
– Не сравнивай, ик, меня с местными вырожденцами, – недовольно проворчал Гамильтон и ушел в спальню.
По мере передвижения он увеличивался и увеличивался в размерах, так что жалобный скрип кровати услышали все.
– Надо как-то заказать свежее белье, – вздохнула я.
– И чего это мы такие брезгливые? – поразилась Тина. – Как на практике лягушек на костре жарить и сокурсников угощать – так ты первая была.
– Так я же угощала, – фыркнула я, вспоминая то маленькое приключеньице. – Да нет, просто шерстинки колкие и прямо в кожу впиваются. Он ведь и правда воин, и шерсть соответствующая.
Друзья только переглянулись. На слово они мне не верили, а Гамильтон был слишком ленив, чтобы что-то кому-то