Железный волк. Сергей Булыга
Но он все равно Ей не поверил и сказал:
– Я знаю, что ты здесь. И говорю тебе: встречу послов, созову сыновей, а потом приходи. Семь дней прошу. А за это… Вот! На!
Он сорвал со шнурка оберег и швырнул его в темноту. Кто-то невидимый не дал ему упасть, поймал.
– Довольна? – спросил князь.
– Довольна! – был ответ.
И опять тишина. Значит, Она и сейчас не уходит, стоит. Всеслав зажмурился, сжал зубы. Господи, Господи, Господи, думал Всеслав, не для себя же это всё, а для них, и ведь так же всегда, а переклюкать, так ведь не тебя, а… Ты же знаешь, Господи! А после мысленно, чтобы Она не видела, Всеслав сложил персты и осенил себя крестным знамением. Потом еще раз. И еще…
И вдруг Она опять заговорила:
– Семь дней! Глуп, слеп ты, князь… Но ладно, будь по-твоему! И тогда так: нынче среда, считай, уже прошла, и вот когда через семь дней пройдет еще одна среда… – Но тут же спохватилась: – Нет! В ту среду я тебе весь день не дам, а только полдня! Потому что… Да, князь! В час пополудни будет самый срок, на том и порешим. Жди, князь!
И засмеялась. И ушла. Хоть дверью и не хлопала, и половицы не скрипели, но знал Всеслав, почуял, что ушла…
День первый
Сна больше не было. Но и вставать Всеслав не торопился. Лежал, смотрел по сторонам. Думал: темно еще, все спят, и он будет лежать. Живой – и ладно. Семь дней ему теперь отпущено…
И злобно хмыкнул. Еще бы! Семь дней! Да что это такое?! Семь месяцев, гневно подумал он, сидел ты тогда в Киеве, всю Русь вот так держал. А что успел? Да ничего! А ведь тогда ты молод был, силен, и вече было за тебя… А Новгород сказал: «Не дам!» – и было посему, с того и началось. А после поднялись змееныши и Болеслава призвали, Болеслав привел ляхов несчетно, и ты – как волк, болотами да топями – бежал. Обидно было, зло душило. Одно тогда лишь и утешило: когда ляхи пришли на Верх, то Болеслав взял Изяслава за грудки и стал трясти его да приговаривать…
Но тут же вздохнул Всеслав, нахмурился. Нет, подумал с тоской, врали люди – все же не тот был Изяслав, чтобы такое над собой позволить. Да и бояре бы не дали. Так ведь и не дали! А посему попировали тогда ляхи в Киеве, пошумели, пограбили маленько и ушли. И от всего того, что там тогда было, только одна зарубка на воротах и осталась. А вот зарубка – это истинная правда! У ляхов это… Всеслав усмехнулся… у ляхов так заведено. У них такой обычай! Как они в Киев придут и как нового князя киянам посадят, так еще и ворота им порубят! Вначале – до тебя еще, Всеслав, за сорок с лишним лет до этого, – так же пришли ляхи в Киев и привели и посадили Святополка Окаянного… Вот и тогда был Святополк великим князем киевским, точно как и сейчас! И тоже Болеслав тогда был ляшским королем, только тоже другой. Того звали Брюхатый. Или Храбрый. А на Брюхатого он гневался! Тогда пускай будет Храбрый… Так вот: был у Болеслава Храброго меч заговоренный, он говорил, что будто ангел его ему дал. И вот тем заговоренным мечом, когда они пришли на Киев, Болеслав Золотые Ворота рубил. Ну, разрубить не разрубил, а всё ж таки они ему тогда сразу