Мой друг тролль (сборник). Александр Мазин
на себя внимание жюри», как объяснила она).
– Профессионализм – дело наживное, – сказала Карина. – Сейчас развелось этих модельных школ… При этом ни одна из самых успешных питерских моделей специально не училась. – Карина коснулась Катиного лица пуховкой. – Просто еще один способ вынуть деньги из родителей тщеславных девочек…
Катя сидела неподвижно так долго, что у нее заболела спина. Кожа лица была как резиновая от густого театрального грима. Закрыв глаза, Катя слышала спокойное дыхание Карины, перебранку других мастеров и конкуренток: «Куда эта гнида спрятала мои кисти?!», «Она мне нарочно наступила на подол и оторвала оборку…», «Передай мне тени, „графит“, 118‑й номер…» Через закрытую дверь гримерки глухо доносились музыка и шум зала. При мысли, что через несколько минут ей предстоит выйти на подиум перед несколькими сотнями человек, Катя чувствовала, что близка к обмороку. Если бы не спокойная уверенность Карины и ее поддержка, она давно бы сбежала.
– К тому же я слишком молода… – Катю снова обуяла тревога.
Карина рассмеялась:
– Как бы не так! Для этой профессии ты уже перестарок. Обычно карьера модели начинается лет в четырнадцать. Ну, ты на призы пока особенно не настраивайся. Надо еще понять, насколько ты фотогенична. Хотя на первых пробах ты вышла пристойненько. Очень пристойненько…
– А рост? – спросила Катя. – Я где-то читала, что требуемый рост модели – от метра восемьдесят.
– Ты путаешь две профессии – фотомодель и манекенщица. Модель – это не двухметровая вешалка, которая ходит по подиуму. Модель – это лицо, взгляд… Только глаза не открывай, пожалуйста… Лицо, которое врезается в память, с первого взгляда вызывает симпатию… Фигура, разумеется, тоже важна. Рост как раз – не очень. Самое важное – харизма. Знаешь, что такое харизма?
– Умение располагать к себе людей.
– Не располагать, детка! Не располагать, а притягивать! Привлекать, привораживать, вызывать безотчетное доверие, то самое неотразимое женское обаяние… А у тебя это есть. В зачаточном, конечно, состоянии. Но я – мастер, я вижу…
Дверь открылась. В зал ворвалась музыка.
– Девочки, готовимся! – раздался пронзительный женский голос. – Через пять минут начинаем.
Катю опять затрясло.
«Неужели на меня сейчас будет смотреть вся питерская элита? Я же упаду в обморок прямо на подиуме…»
– Открывай глаза, – услышала она голос Карины, – только очень осторожно.
Катя открыла глаза, жадно уставилась в зеркало… и ахнула.
– «Невеста», – с довольным видом сказала Карина. – Ну, как тебе?
Длинное, до пола, платье из плотных кружев с глубокими вырезами спереди и сзади. Такое ощущение, что при малейшем движении оно развалится на две половины и соскользнет на пол. Волосы, залитые лаком и разобранные на пряди, как на фресках эпохи Возрождения, глаза, густо обведенные темно-серым, невероятно огромные на чистом бледном лице… А вот губы на этот раз Карина сделала Кате