Ген преступника. Евгения Драгомир
тут же сбросил, надеясь, что Ормонд слишком занят, чтобы заметить входящий вызов. По мере того, как иссекал виски в стакане, Йенс возвращался к телефону снова и снова, пока через час, ему, наконец, хватило сил довести дело до конца.
– Алло. Йенс, это ты?
Последовало неловкое молчание. Последний раз они говорили 15 лет назад, не считая коротких фраз на общих собраниях.
– Йенс, что-то случилось? Я не могу долго говорить, поэтому…
– Генная тюрьма…Он будет там сегодня в 18.00 часов. Мы проникнем туда под видом официального визита. У тебя есть 3 часа, чтобы придумать, как помешать ему. Плюс 40 минут, что мы будем в здании.
– Что… Погоди, я…
– Мы оба знаем, почему Лигер отдал его дело «Уравнителям». Когда он упускал возможность напомнить тебе, с чего все началось? «Зачистка» здесь для вида, он хочет, чтобы Файя поймал именно ты, как и 20 лет назад. Но вопрос в другом. Хочешь ли этого ты?
Йенс говорил быстро, боясь, что еще одно слово и Ормонд бросит трубку.
– Понимаю, у тебя много вопросов. Много их было и у меня, когда мы первый раз с ним встретились. Он пришел ко мне, Ор. Пришел спустя 8 лет после того, как убил моего сына.
Голос стих, а сам Нирхен откинулся на спинку кресла, тяжело дыша.
– Лигер использовал нас обоих. Не знаю как ты, но я хочу, хоть раз поиметь его в ответ. Иного шанса может и не быть. Я должен был тебе это сказать. В прошлом, я вел себя, как козел, и сейчас, хотел бы сделать хоть что-то правильное.
Йенс повесил трубку, допил виски и к удивлению своему улыбнулся, так широко, как никогда не улыбался.
2
Тео перебегал от одной камеры к другой. Руки его тряслись, сжимая связку ключей. За пять лет тело ослабло, и теперь каждая попытка выжить из него больше, чем оно привыкло давать, вызывала приступы боли и дрожь. Время от времени, Флинн останавливался, чтобы перевести дыхание и согнать пелену с глаз. Одни заключенные, завидя его в проеме, боязливо отступали к стене, другие уверенно выходили вперед, и принимали указания Тео. Когда работа была закончена, Тео окинул взглядом убойщиков и обратился ко всем, включая тех, что вопреки прошлым заверениям отказался от побега.
– Понимаю, все это внезапно…Я и сам до конца не сознаю, что происходит … голос его сбился из-за частого дыхания Мой сын здесь, в тюрьме… Не знаю, позволено ли мне называть его сыном, надеюсь, что да…Когда-то, он заверил меня, что вытащит меня отсюда и не только меня, но и всех, кто захочет уйти вместе с нами. С каждым из вас, я говорил и не раз. Но ничто не обязывает вас сейчас идти за мной. Я не могу предложить вам ничего, ради чего не пришлось бы рисковать. Многие из вас пытались бороться с системой и оказались здесь. То, что происходит сейчас, может обернуться очередной провальной авантюрой, и только вам решать участвовать в ней или нет.
Заключенные, молча стояли, не двигаясь с места, пока кто-то из общего ряда не протиснулся вперед и не взял на себя первое слово.
– Надеюсь, любовь к болтовне у вас не семейное? Двоих таких я не выдержу.
По