Северный круг. Александр Прозоров
без этого оружия.
– Сколько… он стоит…
– Я не могу назвать цену, – усмехнулась Лена. – Ты уронишь дорогую вещь и повредишь ее.
– Я могу… продать… Могу!
– Дай ее мне. Дай этот меч мне… – В голосе хозяйки прозвучали одновременно и страх, и надежда, и мольба. – Дай его мне, Леша. Положи в ладони.
Она вытянула руки перед собой ладонями вверх. В душе Дикулина появилось жгучее желание рубануть женщину сверху вниз остро отточенным лезвием по бьющейся над ключицей жилке – но он справился. Перехватил левой рукой за середину клинка опустил оружие в ладони хозяйки, немного так подержал, скрипнул зубами и разжал пальцы.
Лена быстро переложила меч в футляр, захлопнула крышку, торопливо сунула куда-то вниз, развернулась к гостю, приложила руку к его щеке:
– Леша, ты чего? Что случилось? – От неожиданно ласкового прикосновения, от скользнувшего по губам мизинца наваждение отпустило. – Ты как? Все хорошо? Это все топорники. Они ко мне тоже являются. То, говорят, вещь святая, ее храму подарить нужно, то иноверцам не продавай, то православным в дом не допускай. А у самих денег нет. Ничего не берут, только советуют…
Не переставая говорить, она опустила руку, плотно сжала его ладонь, вывела гостя из торгового зала, одной рукой запирая за собой засовы и вешая замки, пропустила в офис, посадила в кресло:
– Ну-ка, дай взгляну… Да, все в порядке, все застыло. Ну что? Тогда давай подброшу тебя обратно? – Она опять взяла его за руку своими теплыми, тонкими, мелко подрагивающими пальцами, провела через весь магазин и отпустила только на улице, перед машиной.
С Рубинштейна по Невскому и Лиговскому они промчались самое большее за пять минут. Лена притормозила у въезда во двор управления, заглушила двигатель.
– Вот. Извини, если что не так.
– Спасибо, – кивнул Алексей. Вздохнул, размышляя. Потом решился: – В общем, я был там, на задержании. Когда изымали кошку с нефритовыми глазами. Я до нее дотронулся, и у меня такое странное ощущение возникло, как будто током ударило. А сегодня, на месте пожарища, я дотронулся до обгоревшего куска и ощутил тот же удар. Поэтому я точно знаю, что сгорела именно кошка, ее не украли. Вот…
Итак, он рассказал все, что хотела узнать от него Лена. Все, что знал. Больше он ей не нужен.
Дикулин вышел из машины, захлопнул дверцу и только после этого наклонился к приоткрытому окну:
– Может, кофейку как-нибудь выпьем?
– Нет, спасибо, – покачала девушка головой. – Терпеть не могу кофе.
– Ну да, конечно… – Алексей ощутил, как в душе лопнула какая-то тонкая звенящая струна. А чего он еще хотел? Чудес не бывает… – Да, конечно. Спасибо, что подвезли.
– Нет, Леша, постой! – наклонилась она к пассажирской дверце и до конца опустила стекло. – Я, правда, терпеть не могу кофе. Столько его выпивать на деловых встречах приходится, что не лезет больше. Ты знаешь, я так закрутилась, что уже целую вечность ни в музеях, ни в театрах не была. Если бы меня кто-то пригласил, обязательно