Псковская Аркадия. Сборник рассказов. Алексей Вячеславович Баданов
какая была. А потом восставшие народные массы усадьбу в пьяном угаре сожгли, а церковь побоялись. Вдруг Он и правда накажет?»
В тот раз Сашка прожил у отца Серапиона две недели. Собственно, жил он не у него, а у одинокой и бездетной восьмидесятилетней бабы Нюры, которая была по совместительству и церковным хором и свечницей и в общем составляла 50 процентов населения точки на карте, носившей немудреное название Преображенское. Летом лесными тропами приходили десятка полтора дачников, но количество их уменьшалось год от года. Непопулярность этого затерянного уголка объяснялась очень просто: от асфальтированной дороги в Преображенское попасть можно было либо по короткой через лес, на которую Сашка и набрел, убегая от неудачных попутчиков, или по длинной полевой, шедшей вдоль топких берегов извилистой речки Петелки, с необходимостью форсировать саму речку перед въездом в село. Зимой дорогу никто не чистил, да и в любом случае качество подъезда что с одной, что с другой стороны, подразумевало наличие у транспортного средства гусениц, а у его водителя очень большой настойчивости в достижении цели. Весной и осенью на несколько недель оба пути оставались проезжими только для персонального вездехода отца Серапиона по имени Орлик, который боялся только волков. Пользуясь этим добрым и надежным транспортным средством, отец Серапион раз в месяц выезжал на большак, где пополнял с помощью передвижного сетевого супермаркета «Автолавка» необходимые припасы. Необходимость в пополнении припасов была не то чтобы велика, скорее нужно было, как выражался сам отец Серапион – «не забыть, как выглядят люди». В целом же хозяйство преображенских жителей было автономным: овощи давал огород, муку, крупы, чай и прочая закупались на год вперёд в складчину на пенсию бабы Нюры и пожертвования, которые приносили в храм прихожане, посещавшие богослужение трижды в году: на Рождество, на Пасху и на престольный праздник Преображения.
Постоянных прихожан было 7 – пять бабушек и два дедушки. Самой младшей – энергичной Валентине Григорьевне недавно исполнилось 64, а самому старшему – Никанору Никандровичу – 97, он был 1900 года рождения – «ровесник века» как он называл себя сам, а вслед за ним и все присутствующие. На трёх праздничных богослужениях обычно присутствовали человек 15 – 20, так как доставка «инициативной группы» требовала усилий значительного числа помощников и помощниц.
Общественным транспортом служил трелевочный трактор с прицепленной к нему колесной телегой, в которую складывали сено, зимой ещё и одеяла, и с шутками, а иногда и песнями, ехали «в крёсный ход», как любил выражаться леспромхозовский тракторист Валера, возивший прихожан по этому маршруту каждый год.
Действительно опасным и трудным был обратный путь. Как не убеждали Валеру путешественники, среди которых была и его 75 летняя мать, неистовое религиозное чувство заставляло тракториста «исполнить праздник» – то есть выпить припасенную заранее поллитру самогона – «первача», искусством изготовления которого он искренне гордился.