Другая страна. Джеймс Болдуин
казалось, он любит меня, но он совсем не любил… я знала, что он груб, но не думала, что он еще и подлый. Какая уж тут любовь, если он отобрал у меня моего малыша и отправил его куда-то?
Девушка смотрела на Руфуса глазами, полными слез.
– Называл меня никудышной матерью, потому что я пила. Действительно тогда я много пила, но иначе жизни с ним не вынести. А для сына я ничего не пожалею, соринки не дам на него сесть.
Руфус молчал. На темнокожую руку капали ее слезы.
– Он и теперь живет в нашем доме. Я говорю о муже. Вместе с моими матерью и братом, они с ним заодно. Тоже считают меня никчемной. Если все время говорить, что ты бестолочь, – сделала она попытку пошутить, – можно и впрямь ею стать.
Руфус заставил себя забыть все вопросы, которые собирался задать ей. Холод пробирал до костей, он был голодный как собака, хотелось пить и еще поскорей очутиться дома в постели.
– Ладно, – сказал он. – Обижать тебя я не собираюсь.
Он встал, направляясь к балконным дверям. Идти мешали приспущенные и болтавшиеся на ногах брюки; он подтянул их, ощущая внутри клейкую массу, и застегнул молнию, стараясь держать ноги пошире. Небо алело. Звезды исчезли вместе с огоньками на побережье Джерси-сити. По реке медленно ползла груженная углем баржа.
– Как я выгляжу? – спросила Леона.
– Прекрасно, – ответил Руфус и не солгал. Девушка напоминала сейчас уставшего ребенка. – Поедем ко мне?
– Если ты хочешь, – сказала она.
– Именно этого я и хочу. – Но сам диву давался, зачем она ему понадобилась.
Зашедший к ним назавтра, во второй половине дня, Вивальдо застал Руфуса еще в постели. Леона возилась на кухне, готовя завтрак.
Она-то и открыла Вивальдо дверь. Руфус наслаждался ситуацией: Вивальдо изумленно переводил взгляд с Леоны, утопавшей в мужском халате, на восседавшего в постели среди скомканных одеял совершенно голого Руфуса.
Ну что, белый либерал, пробрало тебя, ублюдка, насмешливо подумал Руфус.
– Привет, мужик, – поздоровался он. – Входи, гостем будешь. Поспел как раз к завтраку.
– Я уже завтракал, – отказался Вивальдо. – Вижу, я здесь лишний. Загляну попозже.
– Не валяй дурака. Входи. Это Леона. Познакомься, Леона, это мой друг, Вивальдо. Его полное имя Дэниел Вивальдо Мур. Итальяшка с ирландскими предками.
– Руфус погряз в предрассудках, – сказала, улыбаясь, Леона. – Заходите.
Вивальдо неуклюжим движением закрыл за собой дверь и присел на край кровати. Когда он чувствовал себя неловко, а такое бывало частенько, его руки и ноги как бы вытягивались, становясь чудовищно непропорциональными, и он путался в них, словно обрел конечности совсем недавно.
– Может, вы хоть что-нибудь проглотите, – сказала Леона. – Еды много, все будет готово с минуты на минуту.
– Пожалуй, выпью чашечку кофе, – произнес Вивальдо, – если, конечно, у вас не найдется пива. – Он взглянул на Руфуса. – Вижу, вечеринка удалась.
Руфус расплылся в улыбке.
– Совсем неплохо было.
Леона открыла банку и, перелив пиво в стакан, поднесла