Лехаим, бояре, или Мельпомена смеется. Актерские байки. Татьяна Борисовна Альбрехт
Голубчик, – тут она сменила тон на проникновенный, – такая беда! Друга моего детства угоняют в армию! Так уж нельзя ли оставить? Сколько ему лет? Да восемнадцать, голубчик, восемнадцать!»
В тридцатые годы встреча артистов Малого театра с трудящимися Москвы. Александра Александровна Яблочкина, знаменитая актриса, видный общественный деятель, с пафосом вещает:
– Тяжела была доля актрисы в царской России. Ее не считали за человека, обижали подачками. На бенефис бросали на сцену кошельки с деньгами, подносили разные жемчуга и брильянты. Бывало так, что на содержание брали графы разные, князья…
Сидящая рядом великая «старуха» Евдокия Турчанинова дергает ее за подол:
– Шурочка, что ты несешь!
Яблочкина, спохватившись:
– И рабочие, и крестьяне…
Заседала Яблочкина в каком-то президиуме. Подремывала по старости, а Михаил Иванович Царев ее все под стулом ногой толкал… А как объявили ее выступление, тут уже посильнее толкнул, чтобы совсем разбудить. Яблочкина встала, глаза распахнула и произнесла:
– Мы, актеры ордена Ленина Его Императорского Величества Малого театра Союза ССР!..
МХАТ привез на гастроли за границу пьесу «Третья патетическая», где главные роли исполняли Б. А. Смирнов (Ленин) и Б. Н. Ливанов (инженер Забелин). Представляете – огромный театр переполнен. Двадцать минут до начала. Двоих главных исполнителей нет. Пятнадцать минут. Их нет. Начинаются тихие инфаркты. Десять минут до начала. Та же картина. За три минуты появляется абсолютно пьяный Ливанов. Завтруппой падает перед ним на колени и стонет: «Борис Николаевич! Мы же за границей! Мы же МХАТ! А вас нет! Вы же Ливанов!» «Ливанов! – рокочет Борис Николаевич. – Ливанов все-таки пришел сам! А Ленина сейчас принесут!»
Борис Ливанов любил длинные тосты. Обыкновенно, сев за стол с приятелем-артистом и налив по первой, он поднимал стакан и говорил примерно так:
– Давай выпьем за тебя, прекрасного артиста, талантливого, тонкого, умного, с огромным творческим потенциалом, разностороннего, глубокого, с блестящим будущим, гениального, человека с большой буквы, замечательного друга, любимца женщин…
Затем, налив по второй, Ливанов поднимал стакан и требовал:
– Ну а теперь ты говори про меня то же самое.
Когда Рыбников учился во ВГИКе, он придумал весьма опасную по тем временам шутку: созвал в свою комнату половину общежития, сам спрятался в шкафу и, подражая Юрию Левитану, зачитал «указ правительства», по которому цены на продукты снижались в несколько раз, а соль и спички должны были отпускаться бесплатно. Студенты встретили «указ» восторженными криками: «Да здравствует товарищ Сталин!».
За эту шутку Рыбникова не только отчислили из комсомола, но и выгнали из ВГИКа. Лишь заступничество руководителей курса спасло начинающего актера. Николая Рыбникова восстановили в институте, взяв обещание покончить с неуместными розыгрышами.
Главному