Танцующая с волками. Сёстры Нолан
Думаю, стоит обсудить, что происходит между нами последнее время. Я зайду в обед, хорошо?
Непривычно было видеть Ульриха Свенсона, подающего большие надежды охотника, таким взволнованным. Хладнокровный и решительный обычно, сейчас он выглядел смущённым подростком, что боится сказать лишнего.
– Д-да, – выдохнула Оливия, чувствуя нарастающее беспокойство в груди. Этот разговор рано или поздно должен был состояться.
– Тогда до завтра, – широко улыбнулся парень, пятясь назад. – Буду ровно в двенадцать!
***
Маркус провёл ладонью по лицу, прикрывая уставшие глаза. Ежедневная отчётность и доклады начальству стабильно выводили его из себя. Кто бы мог подумать, что спустя пару лет после окончания войны опытный боец превратится в обычную канцелярскую крысу.
Тяжело вздохнув, он вновь уставился в испещрённый цифрами и пометками лист бумаги и нахмурился. Благодаря мирному договору с новым Альфой, популяцию ликантов удавалось контролировать, строго регламентируя состав клана. Однако дикие особи продолжали появляться на нейтральной территории, а элита оборотней отказывалась брать на себя ответственность.
Из открытого окна вдруг донёсся детский смех, и Джефферсон вновь отвлёкся от документов. Бросив взгляд на улицу, мужчина едва заметно дернул губой, сдерживая улыбку. Подобранные сироты явно чувствовали себя на центральной базе как дома, даже несмотря на отсутствие семейного тепла. Капитан так и не смог отдать их в приют, хотя периодически жалел об этом.
Документы, подтверждающие наличие детей у личного состава северного форпоста, отыскались при разборе уцелевшей картотеки. Оливия Бейли и Ульрих Свенсон, как оказалось, не были ровесниками. Мальчишка был на год старше, и это обстоятельство удивило Маркуса, ведь ребенок на момент их встречи выглядел гораздо младше. Он даже толком не разговаривал. А потому Джефферсону, взявшему на себя ответственность, пришлось заниматься их воспитанием.
Так, завязывая шнурки маленьких ботиночек и рассказывая на ночь что-то похожее на сказки, суровый капитан и сам не заметил, как привязался к обоим.
– Отдай! – раздался плаксивый писк прямо под окном, и Маркус вышел из-за стола. Оценив обстановку, мужчина покинул кабинет, направившись прямо на улицу.
– Отдай! Это моё печенье! – хныкала девочка, но мальчик только выше поднимал руку, посмеиваясь над её попытками достать сладость.
– Попробуй забери! – веселился он и, словно специально, тряс яркой обёрткой над головой. – Я выше и сильнее!
– Дай! – предприняла ещё одну попытку малышка, повиснув на нём. Но паренёк с легкостью оттолкнул её, отчего девочка, не удержавшись на ногах, плюхнулась на мокрую траву. Слёзы обиды сами начертили влажные дорожки вдоль щёк.
Джефферсон, ставший свидетелем развернувшейся ссоры, быстрым шагом подошёл к детям, поднял Оливию на ноги и тут же обернулся на притихшего Ульриха, сурово сдвинув брови.
– Это не поступок мужчины – обижать того,