Время инстинктов. Цыганский промысел. Наталия Кузьмина Азъ
его я дарую Рози. Лёжа в сукне, они давно не приносят счастья, а я хочу быть счастливой и дарить счастье другим.
– Ирис, ну пускай на чёрный день лежат…
– Чёрных дней больше у меня не будет. Да и не моя забота про них размышлять. О них вы думайте, а я на Бога полагаюсь да на вас. Вот так, моё солнышко.
И бабушка Ирис вложила пахнущий ладаном свёрток в ладонь Злате. Цыганке ничего не оставалось, как принять решение Ирис. Забот о крещении стало на порядок меньше, но оставалось решить ещё кое какие… В первую очередь следовало справить новую одежду деткам. Ткань у Златы была, поэтому она принялась за шитьё самостоятельно. Шить она умела, в таборе, женщины шьют одежду сами, не прибегая к белошвейкам. Весной, близнецам исполнится два года, совсем большие. Для них Злата сшила льняные рубашонки в пол. Богдану распашную мужскую рубаху, рубашку Ганны обшила кружевом из запасов Ирис. Рози в свои три с небольшим, была уже совсем взрослой девочкой, поэтому и крестильное платье ей пришлось шить серьёзное. В дело пошёл старый, слегка выцветший от времени кринолин Ирис. Из него получилось скорее бальное платье, и Рози теперь была самой настоящей принцессой. Именно Рози стала первой помощницей Златы после Ирис. Она выросла любящей и заботливой девочкой, неугомонной тараторкой. Её ротик без умолку что-то рассказывал. Кто бы мог подумать, что молчаливая бука и дикарка, станет озорной болтушкой, хохотушкой. Вместе со Златой, они музицировали в четыре руки, пусть с помарками, но это было так трогательно. Рози души не чаяла в своём папочке Гаврииле.
Крещение не за горами, к нему всё готово, оставалось лишь подумать об угощении на стол. Центральным угощением, решено было сделать сочиво – пшеничную кашу с медом, маком, орехами и изюмом. На первое – густой борщ, а на второе – томлёная щука.
Злате по наследству от Ирис, досталось платье в стиле ампир. В канун Крещения, ещё раз отрепетировали таинство и назначили ответственных, за каждое действо. Роли были распределены, даже колодезной воды принесли заранее, чтоб нагрелась до комнатной температуры. Крёстной мамой, была торжественно «назначена» Ирис, и чуть было не забыли о крёстном. Конечно им должен был стать дядька Митрофан, иносказательно давший вторую жизнь Богдану и Злате. Вечером 18 января, Гавриил пошёл навестить старика, с намерением сделать ему это предложение.
Митрофан едва заслышав эту новость так обрадовался, что вскочив с места, начал искать одежду, в которой завтра пойдёт на таинство в роли крёстного отца. Жизнь оставила ему лишь одиночество и он с радостью, как и Ирис, согласился вновь стать отцом, тем более крёстным. Осознав ответственность, с некоторой тревогой в голосе, замерев на мгновение, Митрофан задал Гавру лишь один вопрос:
– Только вот что я могу дать твоим малышам, мальчик мой?
– Эх Митрофан, у них всё есть, им нужен ты, твоя забота. Завтра к девяти часам утра, мы будем ждать тебя у нас. Только никому, сам понимаешь!
– Удивляешь! Договорились, – кашлянув прохрипел дед, по-родственному крепко обняв Гавриила.
За жизнь, Митрофан нажил многое, но ещё больше потерял.