Дурная кровь. Даха Тараторина
глазок проделан, – фыркнула колдунья. – Напугал, тоже мне.
И тут охотник разозлился. Девчонка ещё не поняла, что он с ней не шутки шутить собирается? Он подался вперёд и навис над ней, заставляя либо нырнуть, либо зажмуриться, чтобы спрятаться от колючего взгляда:
– Послушай, девка. Ты, видно, ещё не уразумела, с кем связалась. Я не друг тебе, не побратим и уж точно не муж. Я лишь не хочу, чтобы ты сдохла раньше, чем доберёшься до города. Но, честное слово, если это всё-таки случится, не слишком расстроюсь.
Её рот приоткрылся, вот-вот меленько задрожит и выпустит наружу накопившиеся рыдания! И польётся рекой всё, что девчонка сдерживала раньше: все страхи, обиды, всё одиночество выплеснется, как вода из бадьи!
– Поняла?! – гаркнул Верд, сердито засопев.
Колдунья едва заметно опустила подбородок, кивая, но остановилась. Уставилась исподлобья и… улыбнулась.
– А мне кажется, – и голос её был твёрд, точно говорила немолодая прошаренная баба, а не напуганная девка, – что я нужна тебе едва ли не больше, чем ты мне. Действительно считаешь, что я жила в своей избушке на отшибе и знать не знала, кто такие охотники?
Улыбка стала шире. Верд хотел ответить что-то. Что-то резкое, злое, что-то, что заставит колдунью замолчать… Но она набрала в грудь воздуха и нырнула, выражая полнейшее пренебрежение мнением мужчины.
Вода словно мгновенно нагрелась. Верд выскочил как ошпаренный, а Талла как ни в чём не бывало вынырнула, утёрла лицо и поднялась в полный рост. Тонкая рубашка облепляла тело, мешала перенести бледную ножку через бортик. Колдунья невозмутимо ступила на пол, ничуть не заботясь о стекающих на него струях, глядя прямо на Верда, нащупала утиральник на печи, промокнула волосы, скомкала и бросила охотнику. Ну и кто тут теперь жертва?
– Ну всё, девка, – он обвязал полотенцем бёдра и угрожающе шагнул вперёд, – зарвалась.
Она округлила глаза, от чего они ещё больше стали походить на ледяные озёра, и шумно сглотнула слюну.
– Ой-ёй.
– Иди-ка сюда, – почти ласково позвал охотник.
– Ёй-ёй-ёй! – продолжила девушка.
– Сюда иди, сказал! – рыкнул Верд, делая резкое движение и подсекая рыбку.
Талла завизжала, бросилась влево, пытаясь обогнуть мужчину, поскользнулась на натёкшей мыльной жиже. Мгновение, когда мужчина заломил ей руку, не давая двигаться, колдунья и вовсе упустила. Он приподнял её, давая касаться пола лишь носочками, и хорошенько припечатал ладонью по ягодице.
– Наглых девок полагается учить уму-разуму, – напутствовал он, шлёпая во второй раз. Талла пискнула, дёрнулась, но куда там?! Не вырвешься! – Девкам, которые никак не уразумеют, кто в отряде главный, науку передают оплеухами.
Шлепок!
– Ай! Ну хватит, хватит! Я всё поняла! – взмолилась Талла, пытаясь вывернуться.
– Что ты поняла?
– Что ты сильнее, упрямее и дурнее! – вырвалось у неё. Колдунья тут же прикусила язычок, но сказанного не воротишь.
– Сильнее? – Шлепок! – Это да. Упрямее? – Шлепок! – Точно!