Жестокий 3. Искупление. Анастасия Шерр
немного отпускает после его слов о том, что нам не обязательно заниматься сексом прямо сейчас.
– Сандра, – вздыхает Уилсон и притягивает меня к себе. – Неужели я похож на насильника, мм? Прошу тебя, не оскорбляй меня. Я не похож на твоего… На твоего бывшего.
– Прости, я знаю. Я не сравниваю тебя с ним. И он не бывший. То есть, он вообще никто. Они.
– Они? – Марк даже дёргается от неожиданности и, схватив меня за лицо обеими ладонями, заглядывает в глаза. – Они?!
– Да… Их было двое, – опускаю взгляд, чтобы не видеть в глазах Уилсона жалость. Это явно не то, что мне хотелось бы сейчас вызывать у него.
Наверное, правильнее было бы сказать, что их было трое. Причём третьей была моя сестра. Но это уже лишняя информация. Марк не поймёт меня. Не примет то, что я простила её и впустила в свою жизнь. Да я сама не была уверена, что смогу. Слишком всё запутанно, слишком…
– И что стало с этими уродами? Они же в тюрьме сейчас?
А вот и тот самый вопрос. Он должен был задать его рано или поздно.
– Нет. Они не сидят в тюрьме. Одного я убила. А где сейчас второй, отец Дэниэла – я не в курсе.
Тишина. Такая звенящая, страшная тишина. Я понимаю, что Марк сейчас может встать и уйти, и винить его будет сложно. Не каждый спокойно отреагирует на информацию, что девушка оказалась убийцей. И я даже готова к этому. Можно, конечно, было бы промолчать или не говорить правду. Но это как-то подло по отношению к нему. Марк хороший и не заслуживает такого.
Время идёт, но он не уходит. В глаза друг другу не смотрим, каждый занят собственными мыслями. Я снова возвращаюсь к тому, что случилось, казалось бы, давно, хотя по ощущениям будто вчера. О чём думает Уилсон сложно сказать. Наверное, принимает решение для себя. И это правильно.
– И ещё, – добавляю спустя время. – Я должна тебе сказать, что их семья очень влиятельная в России. Думаю, и за её пределами они тоже способны на многое. Я не знаю, ищут ли они меня или нет… Не знаю, найдут ли когда-нибудь… Но точно знаю, что они звери. И если однажды…
– Я не дам тебя в обиду, Сандра. Здесь, в США ты защищена от насилия. То, что было в прошлом – должно остаться там. А сейчас я хочу, чтобы ты знала, – он снова ловит моё лицо в свои ладони, силой поворачивает к себе. – Ты сделала это, потому что была вынуждена. Я знаю тебя. Знаю, что тебя заставили это сделать. И не смей себя обвинять. Иди ко мне, – он усаживает меня к себе на колени и, покачивая, словно ребёнка, целует. Целует щеки, губы, виски, лоб. Но в этих поцелуях нет сексуального подтекста, и я очень благодарна за это Марку.
Так и засыпаем, обнявшись на диване, в одежде и обуви. А ночью я вскакиваю от крика Дани. Он голоден и требует грудь в своей манере – громко и агрессивно. Сегодня особенно отчаянно. Будто чувствует конкурента в доме.
Эта мысль вызывает улыбку, и я не сразу замечаю, что Марк тоже проснулся и теперь стоит в дверях детской, наблюдая за тем, как я кормлю сына.
– Прости, – смущается, когда я замечаю его. – Я думал, что-то случилось. Он очень кричал.
– Он