Святые старцы. Вячеслав Бондаренко
иконы, скамья и набитый сеном мешок, служивший постелью, – была открыта для всех в любое время дня и ночи. Доступный, простой, добрый, он стал настоящим духовным светочем Глинской. Отец Василий не мог нарадоваться на такого настоятеля. И случайно ли, что в 2008 году в один день их причислят к лику преподобных…
Сохранилось множество описанных случаев чудесной помощи, оказанной отцом Василием (Кишкиным) во время его пребывания в Глинской пустыни. Так, он вразумил жившего недалеко от пустыни помещика Никанора Переверзева. (Обычно его отчество указывается как Степанович, но, скорее всего, имеется в виду статский советник Никанор Иванович Переверзев, живший в селе Ивня Обоянского уезда Курской губернии и умерший в 1824 году.) Тот «славился» тем, что нещадно издевался над проходившими через его владения монахами-странниками и бил своих крепостных. Однажды отец Василий пришел к усадьбе Переверзева и стал прогуливаться под окнами. Крестьяне предупредили его:
– Много иноков умучил наш барин, и тебя, отче, жалеем, умучит!
– Не бойтесь, чада, верую Богу моему, благ мне будет и кроток всем на пользу, – был ответ.
Между тем Переверзев заметил бродящего туда-сюда монаха. И, сам не зная почему… пригласил его к себе. Войдя, старец произнес фразу из Евангелия от Луки – «Днесь спасение дому сему бысть» и завел с помещиком беседу о милости и любви к ближнему. В конце этого разговора Переверзев поклонился старцу в ноги и предложил ему денег. В ответ отец Василий заметил:
– Денег мне твоих не нужно, а нужна мне твоя душа, за которую я готов положить и жизнь свою.
Вскоре после этой беседы Переверзев совершенно изменился – многим своим крестьянам дал вольную, а жизнь других сильно облегчил.
«Глинский период» в жизни старца Василия закончился в 1824 году. Семь лет пребывания в пустыни завершились некрасиво – завидовавший духовным дарованиям отца Василия духовник обители начал против него настоящую кампанию, напирая на то, что старец принимает у себя в келии и мужчин, и женщин, и тем самым вводит братию в соблазн. В конце концов ему удалось настроить против отца Василия часть братии. Начались поношения, вплоть до того, что старцу плевали в лицо. Он же, по своему обыкновению, кланялся и целовал руки плевавших, приговаривая:
– Просвети, отче, да глава моя исцелеет и очи мои да очистятся!
В конце концов его признали виновным и изгнали из Глинской. Но он тут же получил приглашение от своего ученика иеромонаха Анастасия (Бардина) переместиться в Пустынно-Рыхловский Николаевский монастырь, находившийся в сотне верст от Глинской, в Черниговской епархии. Поначалу все шло хорошо, но вскоре Анастасий подпал под влияние местной помещицы по имени Пульхерия Ивановна, которая начала успешно манипулировать настоятелем. По ее наущению Анастасий приказал своему учителю покинуть монастырь, и отец Василий снова отправился в дорогу…
Путь его лежал на Дон, где после 1814 года имя отца Василия было овеяно легендами