Последний штрих. Валерий Черных
время ты часто задерживаешься, – прозвучал наконец отзыв на пароль. Голос ответившего казался немного взволнованным, и Велихов напрягся. – Я рад, что ты жив, но…
– Что происходит? – рявкнул Сергей, пренебрегая всеми правилами конспирации. – Нужна встреча.
Даже не видя собеседника, Велихов почувствовал, что тот покачал головой.
– Макс доложил, что вы с Полом пытались сорвать операцию, пытались убить его, и он вынужден был вас обоих ликвидировать. Ты умер. Так что, такие дела…
– Он всё врёт! – прорычал Велихов.
– Я догадываюсь, только… У тебя есть доказательства? Если нет, то лучше ныряй поглубже. И ты мне не звонил.
На другом конце повесили трубку, и Сергей остался один на один со своими проблемами. Он чувствовал себя так, как будто его столкнули в пропасть, и он летит вниз без надежды на спасение. Сжимая в руке безмолвную трубку, он стоял в оцепенении, пока его не окликнула нервная пожилая женщина, стоящая в очереди к таксофону. Извинившись, он аккуратно повесил трубку на рычаг и быстро зашагал в сторону вокзала.
Нырять поглубже было не впервой, это он умел. Нырять приходилось после каждой проведённой операции, и отсиживаться, пока не утихнет шум. Только нырнуть и вынырнуть через некоторое время – это одно, а нырнуть так, чтобы тебя сочли утонувшим – совсем другое. Как ни странно, ни злости, ни разочарования он больше не испытывал. Всё куда-то подевалось, вытесненное обдумыванием плана бегства из города. Все потом, потом – когда он окажется в безопасности, далеко от этого места, где за ним начнут охотиться и свои, и чужие. Страха за собственное будущее не было. Деньги имелись в достатке, поэтому документы не проблема, а со временем всё можно будет исправить. Кому положено – разберётся, кто прав, кто виноват. А сейчас, вперёд! Он вышел на перрон, заскочил в вагон пригородного поезда и рухнул на мягкое кожаное кресло.
Взгляд Велихова уже не был пустым. Он смотрел прямо в лицо полковнику, как через прицел, будто мысленно гладил пальцем курок: еще миллиметр, ещё… Задавленный глушителем выстрел – и этот человек расплатится за содеянное. Почему-то Ракитин решил, что может свободно двигать фигуры в партии и при этом устанавливать свои правила игры. Животное. Для таких, как он – это просто способ выживания. Никакой морали – сплошные инстинкты: пить, жрать, трахаться… Сейчас его можно достать одним броском, вцепиться в горло и вырвать кадык. Завести левую ногу под стул, упереться в пол, правую чуть выдвинуть вперёд. Для того чтобы совершить это, нужно секунды две – задержать дыхание, успокоиться, как перед выстрелом. Чёрт! Дочь! Она ведь у них… Придётся ждать. Стиснув зубы, терпеть эту мразь и ждать.
Велихов слегка тряхнул головой, коротко выдохнул и расслабился.
Полковник тоже изучал лицо сидящего на стуле и пытался убедить себя, что не ошибся, рассчитал всё верно. Впрочем, а был ли у него другой выход, кроме как вытащить его из норы и заставить помогать им? Велихова, подтянутого, с остатками летнего загара