Драматические произведения. Пётр Некрасов
на столе зажигалку, хватает, готовый разломать в куски.) Тебе нельзя курить!
ЛАВРИН (подчёркнуто спокойно). Это не моё.
ВАЛЕРКА мгновенно оглядывается на запертую дверь в соседнюю комнату и понимает.
ВАЛЕРКА (негромким, даже интеллигентным голосом). Нормально сказать не мог? Она курит?
ЛАВРИН. Не русоволосая. Не в юниформе. Для общества не опасна. Хотя бы потому, что сейчас спит.
ВАЛЕРКА посмотрел на ЛАВРИНА как-то по-новому. С уважением каким-то.
ВАЛЕРКА. Рад за тебя. К нормальным женщинам я отношусь нормально. Но к делу это не относится.
ЛАВРИН. Милая моя. Солнышко лесное…
ВАЛЕРКА (сухо). Сгорело моё Солнышко. А тебе нельзя курить. Тебе нельзя спать днём. Тебе нельзя, чтобы тебе снились кошмары.
ЛАВРИН. Это не кошмары. Это Город. Просто город. Там разные улицы, разные дома… Вокзалы… Стены какие-то… Но это всё один и тот же город.
ВАЛЕРКА слушает очень внимательно, со всё меньшим сочувствием, но всё большим профессиональным интересом. Кивает сам себе.
ВАЛЕРКА Если завтра не выгорит на Полигоне, наговоришь это на кассету. Сделаем репортаж. А что? Тебя лечили, и ты имеешь полное право рассказать о результатах и впечатлениях.
ЛАВРИН (прикрыв глаза, продолжает). Olen hyvinmusta olka. «Добро пожаловать. Лети».
ВАЛЕРКА. Что?
ЛАВРИН. Чёрный… Чёрный… Чёрный стих белой ночи… Небо сгоревшее… чёрным плащом… землю укрыло… кресты и могилы… чёрная радуга… чёрный чёрт… не было этого чёрного… было…
ЛАВРИН говорит это, прикрыв глаза, как будто уснул стоя. ВАЛЕРКА взял с фотостола стакан, понюхал содержимое и плеснул в лицо ЛАВРИНУ. Помогло. ЛАВРИН фыркает, утирается, приходит в себя.
ЛАВРИН. Что?
ВАЛЕРКА. Нельзя тебе курить.
ВАЛЕРКА устало опускается в кресло. Смотрит на ЛАВРИНА, стоящего у балконной двери. На утреннем небе за окном – силуэты многоэтажек.
ВАЛЕРКА. Olka – это «чёрный»?
ЛАВРИН. Musta – «чёрный». По-фински. Это я сейчас говорил?
ВАЛЕРКА. Ты не говорил. Ты стихи читал.
ЛАВРИН. Ненормальный я, Валер, ненормальный. Поэтому она спит там, а я – здесь.
На кухне снова кукуют часы.
ВАЛЕРКА (спокойным тоном, не допускающим возражений). Всё. День рождения начался. И репортаж тоже. Кассеты надписаны?
ЛАВРИН. Ты выспаться собирался. Перед финалом.
ВАЛЕРКА. Кому теперь это надо? Голос нужен с утра. Голос. Начинай.
ЛАВРИН. Почему я?
ВАЛЕРКА. А кто из нас поэт? Кто из нас псих?
ЛАВРИН. Псих – Генка.
ВАЛЕРКА (не возражает). Точно. Псих – Генка.
К квартире тем временем подходит приятный молодой человек, с несколько постным лицом, в костюме и галстуке. Он худощав, идёт неторопливо, как человек, чей рабочий день в пять утра ещё не кончен. За дверью он слышит голоса. Похоже, обитатели квартиры