Тихая радость в объятиях зрелых лет… Психологические истории и фантазии в ироничной форме в прозе и стихах. Евгений Вермут
материальных ценностей. Много позже – на лучшие лекарства от того же кашля. Потом и достоинство куда-то исчезает…
Перед смертью красиво не чихают.
Время – величина постоянная, но коварная.
Эх, погодка-то…!
Наш белорусский Дед Мороз в последние годы совсем обленился. То дождями польет, то грязью облепит. Но нашелся, наконец, кто-то, кто поговорил с ним по-мужски. Вытрясли из Деда снег, как он ни упирался.
Да, погодка последние пару дней у нас в Минске и правда, хоть куда. Снегу подвалило. Конечно, не столько, как в моем детстве, но разгуляться есть где. Вчера под вечер вышел на балкон (ну, как всегда, подышать свежим никотином), напротив молодая семья – мама, папа и двое сынишек лет по восемь-десять. Папа с детьми по снегу качаются, бегают друг за другом, снежками кидаются, а мама на камеру снимает. В общем, как и положено, активно отдыхают. Потом они ушли, а во дворе до позднего вечера не умолкал еще счастливый визг других детей…
Постоял, поностальгировал. Как же сильно наше детство отличается от детства наших внуков. Не было у нас зим без снега от слова «совсем». Снег ложился уже в ноябре, а последний таял только в апреле. Снежные бабы… Да что, там, снежные бабы. Эх, какие мы крепости строили. А потом на приступ! Через час мы уже сами не отличались от снеговиков, облепленные обледеневшим заснеженным слоем. Только пар и пунцовые щеки выдавали в нас живых существ. Помню, мама не пускала на порог, пока полностью от снега не отряхнешься. Всовывала в руку веник: – «Иди, очищайся!» Чем не поп в церкви?
Может быть нашим внукам все-таки еще повезет понять, что счастье бывает не только в компьютере…
Ночной апокалипсис
Решил отойти ко сну. Даже в кровать лёг. Даже накрылся одеялом. Лежу. Лёжа лежу. Думаю о том, как перестать думать. Не получается. Чтобы не думать, надо избавиться от мыслей, желательно, от всех. Они вроде и готовы уйти, но та, главная, самая большая и расплывчатая, застряла в одной из узких извилин мозга, и не может или не хочет уходить. Остальные уцепились за нее, дружно скандируя что-то типа «Шайбу! Шайбу!». И не поймёшь: то ли это «шайбу, шайбу» за попытку вырваться, то ли за попытку удержаться. Скорее всего, второе.
Мысли никогда не покидали меня. Особенно, тяжёлые. Неповоротливые и жирные, они возлежали в скоплении серого вещества, чавкая свалившимися на меня проблемами. Они всегда мешали мне жить. Избавиться от них невероятно трудно, ввиду их почти полной неповоротливости.
Впрочем, от жизнерадостных мыслей, когда дело касается сна, тоже нелегко освободиться. Эти – лёгкие и весёлые, постоянно бегают в голове, мелькая то тут, то там. Только что заметил одну, а на её месте уже другая. Не успеваешь и рассмотреть. Бессонница от, казалось бы, невесомых дум, ничуть не легче бессонницы от дум тяжёлых. Приятные мысли гораздо чаще не дают уснуть. Иногда лучше забыться в тяжёлом сне, чем всю ночь ворочаться,