Разбитый калейдоскоп. Владимир Алексеевич Козлов
здесь знакомое лицо, – вместо приветствия сказал он. – Далеко направляешься?
– Думаю, я еду в ту же точку, куда едешь и ты, – без восторга ответила она.
– А тебе разве известна моя географическая карта?
– Я видела тебя в обкоме комсомола, когда ты выписывал путёвку на строительство Курской магнитной аномалии.
– И ты, значит, решила следом за мной махнуть в чернозёмную сторону?
– Не обольщайся Паша, – не меняя лица, сказала она. – Я еду работать по вызову, как специалист, а путёвку взяла, для льготных гарантий. И взяла я её на неделю раньше, чем ты. Так что твой вопрос я могу переадресовать тебе, но не буду. Мне это не волнует, как и твоя звезда, Лисовская, с завышенной оценкой о себе.
– Уже не моя, – поправил её Павел. – Мадам Лисовская сейчас в свободном полёте.
Галина чуть улыбнулась:
– Я догадывалась, что у вас с ней ничего хорошего не получится. Вы две противоположности – без микроскопа видно.
– Это почему же? – удивился Павел.
– Она изнеженная и высокомерная особа из номенклатурной семьи, а ты своевольный парень с улицы. Точнее сказать трубач! А трубачи не скрипачи, они поголовно хулиганы или уголовники.
– Странное суждение у тебя о трубачах, и я знаю почему? – Потому что джаз довольно долго находился в подполье, и поэтому приходилось многим джазменам вопреки нелепому закону прятаться по подвалам и на рентгеновских плёнках записывать свои шедевры, за что подвергались гонениями властей. Разве Эдди Рознер, который создал великолепное танго «Зачем смеяться» – уголовник? Нет, он просто человек со сложной судьбой. Кстати, он совсем недавно эмигрировал назад в Германию, на свою историческую родину.
– Я знакома с его судьбой и не только его, но и другими выдающимися музыкантами. Например, я знаю, что Луи Армстронг тоже был в молодости заключён под стражу, за огнестрельное оружие. С недавних пор меня увлёк джаз.
– Понятно, – изрёк Павел.
– Ничего тебе не понятно и не думай, что из-за тебя мне стал нравиться этот жанр. В джаз я влюбилась в прошлом году, когда услышала в Свердловске Владимира Чекасина. Он не так знаменит, как Рознер. Молодой ещё, но я уверена, от него слава не уйдёт.
– Галя, почему ты такая колючая, – спросил у неё Павел, – давай я тебе закажу чай с двойным сахаром и шоколадку вдогонку в буфете куплю? После сладкого я слышал, люди добрее становятся.
Галя на его слова нисколько не обиделась, а наоборот приятно заулыбалась и согласилась только на шоколад.
Утром в Белгороде они вместе сошли с поезда на платформу. И больше не расставались никогда, хоть и жили вначале целый месяц в разных интернатах. Он жил, в молодёжном общежитии работая строителем, а потом ему неожиданно выделили комнату в новом строении семейного интернационального общежития и не просто выделили, а предоставили право самому выбрать комнату. И оказала ему большую помощь в этом, – его медная труба. Он по