То, что вы хотели. Александр Староверов
связанные с честностью, но и не только с ней. Вспомни все. Дай нам ниточку – и… Свободы я тебе не обещаю. Да и не сможешь ты после всего случившегося жить обычной жизнью среди обычных людей. Но остров вроде Эльбы у Наполеона, очень комфортабельный, почти без охраны, с родными тебе людьми, с женщинами и алкоголем, с прекрасным климатом и жильем я тебе гарантирую. Будешь владыкой острова – не мир, конечно, но тоже неплохо. И кстати, насколько я помню, Наполеон с этого острова сбежал. Чего только в жизни не бывает…
В последних словах Капитана явно заключался намек на окончательную свободу и даже, чем черт не шутит, грядущий триумф. Но не это было важно, а то, что они, похоже, действительно убедились в моей, как минимум, незлонамеренности. Уже неплохо. Хотя они думают, что мною кто-то хитро манипулировал… Ой, сомневаюсь! Миром правит хаос, и большая часть происходящего происходит случайно. Впрочем, терять-то мне сейчас особо нечего…
– Согласен, – произнес я твердо. – Но… – Тут я сделал расчетливую паузу, насладился ею: должно же быть, в конце концов, и у меня свое маленькое “но”… – Но что если вы ошибаетесь? Вероятности же не стопроцентны. Или не вспомню я ничего существенного? И что тогда – опять вернусь в свой телевизионный гробик?
– Нет, – искренне, как мне показалось, расстроился Капитан. – К сожалению, не вернешься. Я же тебе говорил, что нас всех ждут большие перемены. Через несколько часов или дней… точнее не скажу, не знаю… но очень скоро к тебе прибудет гость. Некто могущественный и влиятельный. Из небесных, можно сказать, сфер. Он сделает тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. С вероятностью 98,7 % не сможешь. А согласившись, ты в течение недели умрешь самой мучительной смертью, которую только можешь себе вообразить. С вероятностью 100 %. Так что это последний наш с тобой шанс.
Имевшийся в загашнике у Капитана кнут ударил очень больно. Немо никогда явно мне не врал. Недоговаривал, путал, лукавил немного, но все, что он говорил прямо и недвусмысленно, оказывалось правдой. Конечно, я жаждал смерти, однако море, солнце и небо значительно ослабили эту жажду, а призрак грядущей полусвободы почти ее уничтожил. И потом – в речи Немо не смерть была ключевым словом. Мучительная… Мучиться я не хотел. И так уже намучился дальше некуда.
– Понял, – сказал я и для верности кивнул, чтобы Немо понял, что я понял и вспоминать буду со всем возможным усердием. – А можно мне здесь повспоминать? – жалобно попросил я Капитана. – На палубе. Так легче будет.
– Можно, – добродушно улыбнувшись, ответил Немо и показал на прятавшийся за припаркованным истребителем шезлонг. – Но недолго, не больше 48 минут. Так аналитики вычислили. Потом ты с вероятностью 84,6 % слишком расслабишься и ничего уже не вспомнишь. Так что давай, укладывайся на лежак, закрывай глаза и вспоминай. Время пошло.
Время уже минут пять как пошло, а я так ничего и не вспомнил. Ничего. От слова совсем. Лежал тупо на шезлонге, закрывал и открывал глаза, щурился. И ничего… Нет,