Ночь, сон, смерть и звезды. Джойс Кэрол Оутс
заброшенном квартале к югу от автострады. Завтра утром он туда отправится прямо из больницы.
В стиле Лорен: «Если я тебе нужна»… чтобы переложить ответственность на другого. Сам решай, да или нет.
Ей не откажешь в великодушии, когда дело касается чрезвычайных обстоятельств. Готова проявить заботу. Но в ее тоне угадывался подтекст (чтобы не сказать подколка): мол, ты, как самый старший в семье, несешь ответственность за отцовскую машину.
Ты же папин любимчик. Его «наследник». Хотя вслух эти подколки не произносилось.
Реакция Беверли была совершенно другой. Она сразу предложила отправиться вместе с Томом – в его или в ее автомобиле.
– Томми, ты не должен ехать туда один. Что, если в этом квартале…
С умоляющим видом положила руку ему на предплечье.
«Томми» – отсылка к их стародавней близости.
Но Том предпочел разобраться сам, без (старших) сестер. Ему уже хватило их настойчивого участия в этом семейном кризисе.
И он им ничего не сказал про телефонный разговор. И матери уж точно не скажет. Не за того приняли. Все обвинения сняты.
Потерял сознание.
– Как, вы говорите, ваша фамилия? Маккларен?
Наконец документы на владение нашлись. Надо заплатить шестьдесят пять долларов штрафа.
Покинул место происшествия. Припарковал транспортное средство в месте, где стоянка запрещена. Оставил ключи в замке зажигания.
Все проверки произведены. Галочки поставлены. А это что? В самом низу бланка стоит неразборчивая подпись.
В другой ситуации Том потребовал бы разъяснений, прежде чем оплачивать пошлину или штраф. Но сейчас его ждало такси, Уайти находится в больнице в критическом состоянии. У него не хватило духу на протесты.
Правда, он хотел переговорить с позвонившим ему лейтенантом, но не мог вспомнить его фамилию. Калдер? Коултер? Безучастный и безразличный, как (неподвижная) лягушка в саду, сержант в приемной ничем не мог ему помочь.
В то утро Уайти начал обнаруживать признаки жизни. Затрепетали веки, левый глаз как будто сфокусировался. Синюшные губы, пока беззвучно, зашевелились.
Задвигались пальцы левой руки. Но не правой.
Пальцы левой ноги. Но не правой.
– Уайти? Мы все здесь с тобой…
Неутомимая Джессалин поглаживала окоченелые руки мужа.
Она все-таки поспала несколько часов. Продуманно оделась, расчесала волосы. Косметика, помада. Все для Уайти.
Надела жемчужное ожерелье, подаренное им на одну из годовщин. Из всех своих подарков это ожерелье он любил особенно. В уши вставила такие же сережки.
Глаза ее загорелись от радости при виде оживающего супруга.
Тома так и подмывало сказать ей: Не обольщайся.
Любовь родителей друг к другу была такой сильной, что, казалось, исключала лично тебя. Даже Том, самый старший, не избежал уколов ревности.
Медицинский прогноз в отношении Уайти: благоприятный. Вдаваться в подробности, связанные с инсультом, не очень-то хотелось.
Том