Ночь, сон, смерть и звезды. Джойс Кэрол Оутс
что, забыл, как дорого они нынче обходятся?
Разве справедливо, кипела Лорен, завещать Тому (прибравшему к рукам семейный бизнес и получившему огромную прибавку к окладу) столько же, сколько ей (вкалывающей много лет за скромную зарплату государственного служащего)? И разве справедливо оставить хоть что-то толстой, нудной Беверли, имеющей мужа, который ее всем обеспечивает?
Том не мог поверить в то, что отец оставил Вирджилу хоть что-то.
София тоже была ошарашена, но по совсем другой причине. Она не могла себе представить, что отец завещает ей такие деньжищи, не говоря уже об акциях компании «Маккларен инкорпорейтед» – эквивалент пяти годовых зарплат в институте (без налоговых вычетов).
Папа, я этого не заслужила! Она ведь не получила докторскую степень в Корнелле, как считала вся семья. Она была не ученым, а всего лишь лаборанткой, выполняющей указания руководителя. Ей не хватало цельности. Ее бедный отец ничего этого не знал.
Казалось бы, Вирджил, не имеющий никакого дохода, должен был получить больше других, но она не осмелилась сказать об этом вслух.
Кстати, он единственный из всех детей не пришел в адвокатскую контору.
– Зачем мне приходить? Чтобы почувствовать себя униженным? – сказал он Софии. – Я ведь знаю, чтó думал обо мне отец.
В последнюю неделю перед смертью Уайти был к нему расположен как никогда, но завещание-то отец написал несколько лет назад.
– Но как ты можешь знать заранее? – возразила она ему.
На что получила твердый ответ:
– Я знаю.
В глазах брата она увидела горечь обиды и не стала развивать тему. Но сейчас, после оглашения завещания, София подумала: в его буддийском отказе от желаний, как и в изначальной готовности к постоянному поражению, было нечто самодовольное, даже высокомерное. И он оказался не прав.
– Но зачем отец это сделал? «В доверительном управлении». Зачем?
Второй сюрприз касался загадочного условия о передаче денежной доли вдовы в доверительное управление.
Помимо совместной недвижимости, которая после смерти Уайти автоматически переходила к его вдове, он еще открыл внушительные счета, но доступ к ним у Джессалин будет только через доверительное управление. А распорядителем назначен Арти Баррон, адвокат Уайти, которого Том и компания почти не знают.
– Простите, мистер Баррон… но почему отец так поступил? И почему он назначил вас?
– Когда папа сделал такое распоряжение? Мы про это ничего не знали. А ты, мама?
Джессалин замедленно помотала головой. То ли не знала ответа, то ли не расслышала вопроса.
Джессалин сидела рядом с Арти Барроном за полированным столом красного дерева, сидела тихо, как мышка. Все обратили внимание на то, какая она усталая, глаза покрасневшие. Если раньше, встретившись с кем-то взглядом, она сразу улыбалась, то сейчас смотрела куда-то мимо с жалким подобием улыбки.
Когда Баррон зачитывал завещание резковатым четким голосом, чем-то напоминавшим метроном (если, конечно, метроном умел бы говорить), Джессалин слушала его с вежливым видом человека,