Синдром отторжения. Василий Владимирович Воронков
общение, – и приглашал ее выпить по чашечке кофе в институтском кафе.
Все было просто – и в то же время так невероятно сложно.
В реальной жизни она всегда была занята – торопилась куда-то, поглядывая на часы, болтала с подругой, читала новостную ленту в суазоре, устроившись на скамейке в сквере и сосредоточенно хмуря лоб. Смелости вмешаться в чужой разговор, задержать ее на пару минут или отвлечь от чтения у меня никогда не хватало.
Я подошел к ней в институтской столовой только после экзамена по логике. Она сидела одна, мечтательно глядя в окно, на высотное здание главного корпуса, похожее на сталагмит идеально правильной формы. Полуденное солнце светило ей в глаза, и она мило щурилась, но при этом не отводила взгляда. Перед ней, на тарелке, остывал пережаренный лосось.
– Привет! – сказал я, остановившись у ее стола.
Поднос у меня в руках дрожал, и по компоту расходились судорожные волны. К счастью, Лида этого не заметила – или просто не показала, что замечает. Она отвлеклась от солнечного вида, зажигавшего искорки в ее глазах, и улыбнулась, ничего не сказав в ответ.
– А где твоя подруга? – спросил я.
– Домой поехала, – ответила Лида. – Настроение у нее не очень. Аппетита не было.
– Не сдала?
Лида вздохнула.
– А ты сама как? Я тебя не видел. Наверное, ты еще до меня…
Компот, залитый в стакан до самого края, расплескался, тут же впитавшись в салфетку на подносе – красные, влажные пятна, по цвету неотличимые от крови.
– Ты садись, если хочешь, – предложила Лида, показав на пустой стул. – Тут не занято. – И посмотрела уже без напускного добродушия, с хитринкой.
– Спасибо.
Я с облегчением поставил поднос на стол.
– Аня не сдала, да. – Лида недовольно покосилась на нетронутый лосось. – Этот наш логик – полный козел, – добавила она, втыкая в филе вилку. – Половину курса завалил, придирался ко всяким мелочам. Мне повезло на самом деле.
– Мне тоже, – подхватил я.
– Мне билет удачный попался – я эту тему знаю, сама ею интересовалась.
Лида разрезала филе на мелкие кусочки и перемешала с овощным гарниром, превратив блюдо в некое подобие горячего – вернее, остывающего – салата.
– Что за билет? – поинтересовался я.
– Формы мышления. А у тебя?
– У меня это… – пробормотал я, вспоминая. – Анализ, синтез и все такое прочее.
– Формирование понятий?
– Да. Знал средне, честно говоря. Но как-то вытянул. По крайней мере, хоть пересдачи не будет.
– Вот он козел!
– А что было у Ани?
– Я не знаю. Она в таком состоянии уходила, я ее никогда такой не видела. В общем, не до расспросов было.
Лида лениво перемешивала кусочки подгорелого лосося с клейким гарниром. Есть ей, видимо, не хотелось.
– А где твой друг, кстати? С которым ты все время…
– Витя? Он мне сказал, что под конец пойдет. Он считает, что так сдать