Цена твоей любви. Ольга Викторовна Дашкова
очень странно, у отца был только один заместитель Владимир Петрович, дядя Володя мой крестный и старый друг отца.
– А где Владимир Петрович?
– Владимир Петрович ушел на пенсию, – Матвей ответил за отца, мне это не понравилось.
Сейчас он совсем другой, мне не знакомый.
Чужой.
Холодный и непроницаемый взгляд, он видит меня впервые. Так смотрят на подростков, на детей сослуживцев, а ни как ни на девушку с которой был секс.
Я не могу показать своих эмоций при отце, но мне так до боли обидно, что хочется плакать. Еще там хотелось, на крыльце, глядя на то, как Матвей обнимает и целует красивую девушку.
– Регина, тебе надо идти. У меня много работы.
– Но ты так ничего и не объяснил.
– Все потом милая. Иди. Я приеду вечером.
Чувствую взгляд Матвея, в голове полная неразбериха, пульс стучит в висках, начинает подташнивать, наверно поднялось давление. На ватных ногах иду к выходу не смотрю больше на мужчин.
Надо подышать воздухом и умыться холодной водой. Надо просто успокоиться и хорошенько подумать, а вечером все спросить у папы.
– Регина, Регина! Ты шлем забыла.
Останавливаюсь на выходе из приемной, секретарь окликнула меня. Хочу развернуться, но тут меня обнимают за талию, толкают в коридор, не сопротивляюсь, просто иду.
– Я провожу, пойдем.
– Куда…вы меня ведете? Отпустите.
Мне настолько плохо, что перед глазами красные круги, а голова идёт кругом. В какой-то момент я проваливаюсь в черную бездну, а потом выныриваю, жадно глотая ртом воздух. На лицо брызгают холодной водой, я лежу на чем-то мягком.
– Все хорошо? Попей воды.
Картинка становится четкой, Матвей поит меня водой, придерживая за шею.
– Как ты?
– Отпустите, все нормально.
– Ты только что упала в обморок, это не совсем нормально.
– Это не ваше дело.
Хочу встать и уйти, это все из-за нервов, надо просто отдохнуть. Но меня не пускают, Матвей сидит рядом, пристально меня разглядывая. А я снова боюсь на него смотреть и видеть в его глаза холод и безразличие.
– Ты часто падаешь в обмороки?
– Нет, просто жара. Дай мне встать.
Касание лица поднимает за подбородок, заставляя смотреть на себя. А мне до такой степени больно, что болит сердце.
Он чужой. Совсем не мой.
Той, другой девушке.
И никогда не будет моим.
– Почему ты плачешь?
– Я не плачу.
Сколько нужно заплатить, чтоб он меня любил?
Какая цена его любви?
Вытирает пальцами слезы с щек, теперь в его глазах нет безразличия. Какой же все-таки он разный. А потом резко притягивая впивается в мои губы болезненным поцелуем.
У меня вырастают крылья, я моментально взлетаю так высоко, что еще немного и они вспыхнут огнем как на татуировки что на спине Матвея.
Поцелуй долгий, лишающий остаток воли и последних крупиц разума. Отвечаю сама, как голодна пью его дыхание. Руки Матвея уже под мой майкой, ласкают обнаженную кожу.
Совсем