Ребенок от босса. Элли Шарм

      Спустив тяжелый рюкзак с плеча, я нажала на дверной звонок, прислушиваясь к доносящимся из квартиры звукам.

      Дверь открыл папа, сразу отступая назад, чтобы я прошла в узенький коридор.

      – О, доча! Наконец-то, а то я уже весь извёлся. Хотел Татьяне звонить и ругаться, что так долго ребёнка моего эксплуатирует.

      Отец держал в одной руке деревянную лопатку, блестящую от подсолнечного масла. На нем красовался синий передник с изображением красной спелой виктории*. Я дарила его на восьмое марта… маме.

      Машинально принюхавшись, я тут же уловила чудесный аромат картофеля.

      – Ну, па-ап! – захныкала, как маленькая девочка. – Ты же знаешь, мне нельзя картошку. Ещё и жаренную… Еще и с лучком, – жалобно заканючила я, направляясь на кухню, на ходу скидывая рюкзак на пол.

      – Да, черт его знает, чем тебя мама кормила. Я ж это… Ничего толком не знаю.

      Отец замер, наблюдая то, как я уже залезла в сковородку пальцами и схватила самый, по моему мнению, аппетитный кусочек картошки и замерла, не донеся его до рта. Вкусно! Соленый, с корочкой… Ммм, объедение! И главное же, что ничуть не хуже, чем у мамы. Я скривилась, чувствуя, как на глаза вновь набегают слёзы. Вот и аппетит пропал. Горло словно сдавил невидимый стальной обруч.

      – Ну, что ты, доча? – заметив мое состояние, отец поспешил обнять.

      Сильные, привыкшие к тяжелому труду руки в ласковом жесте прошлись по моим распущенным волосам.

      Через минуту я, все ещё всхлипывая, запрокинула голову, чтобы заглянуть в обеспокоенное, уставшее, папино лицо.

      – Пап, а если ей станет хуже?

      Отец нахмурился. Его кадык нервно дёрнулся, поднимаясь, а затем опускаясь вниз по горлу.

      – Так она ж это… с врачами в больнице. Ну, что ты, Ангелиночка! – он провёл ладонями по моей спине, желая успокоить.

      Только сейчас я заметила, насколько уставшим выглядит отец.