Поединщик. Роман Савенков
ью окружили несколько базальтовых валунов, зашуршали, и на узкий скальный уступ, припадая к земле, выполз синий барс. Ярко-голубые глаза хищника вглядывались в туманную взвесь, ноздри напряженно втягивали воздух. Пахло добычей, но в ее запах вплелись едва уловимые флюиды опасности. Человек! Мощные челюсти барса разжались, по клыкам скользнула алая плеть языка. Раздалось чуть слышное горловое рычание, но тут же замерло. Барсы иногда предупреждали человека громовым рыком, мол, уйди с дороги, я охочусь, а иначе – пеняй на себя. Но сегодня зверь чуял добычу, она была где-то рядом, и он боялся ее спугнуть. Стелясь по низким стеблям горного лишайника, хищник пополз вперед, время от времени замирая на месте. Уши его напряженно торчали двумя черными треугольниками, под темно-синей пятнистой шкурой перекатывались тугие комки мышц.
Испуганное блеяние звучало теперь совсем близко. Широкая сплющенная морда зверя осторожно просунулась сквозь стебли млечников, и он увидел козленка. Тот лежал на траве, на следующем уступе, прямо под нависающей грудой камней. Ноги козленка были густо опутаны веревкой, которая мешала ему сдвинуться с места, хоть он изо всех сил пытался из нее высвободиться. Именно от веревки шел слабый запах человека – единственного и самого страшного врага барса. Хищник помедлил несколько мгновений, потом в один прыжок преодолел пространство до козленка, и его зубы сомкнулись на шее жертвы. Все было кончено быстро. Зверь легко приподнял тушку, чтобы уволочь ее наверх, в укромное место, подальше от тревожащих его обоняние запахов. Но от козленка шло несколько веревок, наверх, прямо в кучу камней. Барсу уже приходилось скрадывать домашний скот, поэтому он резко дернул головой, чтобы разорвать путы. Из-под ближайшего камня вылетел короткий толстый колышек, и вся груда немедленно рухнула вниз. Хищник попытался отпрыгнуть из-под обвала, но помешала туша в зубах и злосчастные веревки. Одна из глыб ударила его прямо по правой лапе чуть пониже локтевого сустава. Раздался хруст, который сменился сначала рычанием, а затем протяжным воем. Зверь все-таки отскочил в сторону, но приземлился на раненую лапу и свалился на бок. Вой затих. Барс пытался зализать больное место, и с сотни шагов было отчетливо видно, как тяжело вздымаются и опадают его бока.
С сотни шагов, потому что именно на этом расстоянии скрывался охотник. Он сидел за массивным валуном с подветренной стороны, для надежности закутанный в козлиную шкуру. Расчет был на то, что камень проломит зверю голову или его зажмет несколькими валунами, но барс сумел отпрыгнуть, и теперь охотник медлил. А если раненый хищник уползет в заросли вверх по склону? Преследовать его будет смертельно опасно. А вдруг повреждения не слишком серьезны, и зверь бросится в атаку? Одним ударом лапы барс способен убить или покалечить человека, если тому повезет, как повезло отцу охотника, который уже два года лежал дома и передвигался с палочкой в пределах двора. С той поры пятнадцатилетнему Риордану пришлось взвалить на свои плечи заботу о хлебе насущном для всей семьи, которая состояла из матери, калеки-отца и младшего брата. Он бил из лука дичь, собирал яйца в птичьих гнездах, подкарауливал сарганов, а один раз сумел случайно завалить молоденького бычка-бовида. Впрочем, от бычка ему досталась лишь задняя нога и кусок грудинки – именно столько Риордан сумел уволочь за один раз, а когда повторно поднялся в горы, то туши на месте не оказалось. Только бычья голова, уже дочиста обклеванная стервятниками. Длинные витые рога бовида были обрублены для продажи чеканщику, который сделает из них кубки для вельмож. Риордан тогда разревелся, как ребенок, проклиная вора, слезы катились по грязным щекам, а пара стеклянных грифов безучастно наблюдала за его горем с ближайшего валуна.
Неудачи закаляют дух сильного и ломают волю слабого. За два года лазанья по скальным уступам сухожилия Риордана приобрели стальную крепость, пальцы превратились в железные крючья, но внешне он остался таким же подростком – невысоким, с непомерно длинными руками, которые выглядели еще нелепей из-за его природной щуплости. Лицо Риордана всегда было обветренным, кожа на ушах шелушилась по причине частых обморожений, а кисти рук стали красными, как у обваренной курицы. Он не пользовался популярностью у молоденьких девиц деревушки Вейнринг, где проживала его семья. Сверстники относились к нему с настороженным презрением, которое обычно проявлялось у Риордана за спиной, потому что его красные лапы могли мгновенно сложиться в устрашающей крепости кулаки, и пару раз молодому охотнику приходилось демонстрировать задирам преимущества горного воздуха и длительных пеших прогулок.
К охоте на синего барса Риордан шел давно. Не раз и не два его сердце замирало от раскатистого рыка, который раздавался в горах и, казалось, звучал отовсюду. Риордан дал себе слово поквитаться со зверем за покалеченного отца и за свою трудную жизнь, а по причине серьезности характера это обещание превратилось для юного охотника в настоящий обет. Нужен был верный способ, основанный на хитрости, потому что вступать один на один в схватку со зверем, который втрое тяжелее тебя, было форменным безумием. На мысль о ловушке Риордана натолкнул случайный горный обвал, который едва не похоронил его в погоне за подранком сарганом. Оставалось только поймать в петлю козленка и найти подходящее место для засады. Наконец, в один из десятков его силков