Тигровый, черный, золотой. Елена Михалкова
человек, – благоговейно сказал Илюшин. – Все, что можно, делегирует помощникам.
– Вот помощникам и делегировал бы расследование. – Бабкина уязвило, что клиент не вышел их встретить.
Когда они оказались внутри, очарование купеческого терема рассеялось. В огромной пустой гостиной, на удивление холодной, несмотря на затопленный камин, со стен смотрели головы волков, лосей и медведей. Любопытный Илюшин немедленно принялся изучать окружающее пространство и в углу, в застекленной витрине обнаружил композицию из бекасов, живо напомнившую ему детские посещения зоологического музея.
Гостиную разделял пополам длинный дубовый стол. Гигантский экран на противоположной стене беззвучно транслировал виды Новой Зеландии.
– Какой-то, блин, ресторан «Охотник», – пробормотал Сергей, неприязненно разглядывая интерьер.
Снова появилась женщина, молча сделала жест, приглашая за ней.
– Может, у него здесь помощники немые? – тихо предположил Бабкин.
– Ты не вызываешь у них доверия, Сережа.
– Ты вот у меня доверия не вызываешь. Но я же с тобой разговариваю…
Комната, куда их привели, оказалась вдвое меньше гостиной. Пол устилали шкуры и ковры. Бабкин с внутренним содроганием погрузил грубый пыльный ботинок в длинный ворс. А вот Илюшину все было нипочем – он прямо по шкурам бодро зашагал в своих кроссовках, направляясь к человеку, сидящему в кресле за столом.
Этого сидящего за столом Бабкин в первую минуту совсем не заметил. Сначала тревожился, что испачкает ковры, а затем оторвал взгляд от пола – и увидел стены, увешанные картинами.
Даже у плохо разбиравшегося в живописи Сергея не возникло сомнений в том, кто их автор.
Автор сидел за столом и встал, чтобы пожать руку Макару.
– Присаживайся! – Бурмистров кивнул на кресло. – А приятель твой чего? Любуется?
Бабкин проглотил рвущееся из глубины души предложение вернуться в гостиную и поздоровался с хозяином.
Бурмистрову на вид было около сорока пяти. Плотно облегавший черный спортивный костюм подчеркивал его сложение тяжеловеса. Широкоплечий, коротконогий Бурмистров с недовольной усмешкой взглянул снизу вверх на Бабкина, подошел и зачем-то похлопал его по плечу. Илюшин насмешливо вздернул бровь. Сергей выдержал похлопывание, не моргнув глазом: натренировал терпение на искусствоведе.
К тому же в отличие от искусствоведа Бурмистров им платил.
В облике Игоря Матвеевича в первую очередь привлекал внимание лоб. Высокий, выпуклый, растекающийся вверху на две желтоватые залысины, а в междуречье увенчанный черным завитком, такой лоб мог бы принадлежать интеллектуалу, мыслителю. Впечатление портили глаза. Глаза у Бурмистрова были разнесены на такое расстояние, что между ними поместилось бы еще одно лицо. Из-за этой особенности Игорь Матвеевич напоминал то ли быка, то ли рыбу толстолобика.
– Докладывайте, – разрешил он, плюхнувшись в кресло. – Чего добились? Какие