Жизнь такая, какой она была. Жизнеописание, рассказы. В. Д. Вдовиченко
отчего её фигура, чуть изогнувшись в талии, стала ещё изящней, спросила:
– Тебе чего мальчик?
Не смея поднять глаза, я тихо промямлил:
– Вам, вам, вам телеграмма. Получите и распишитесь, пожалуйста.
Женщина прочла телеграмму, расписалась и протянула мне расписку. Я взял расписку, но не торопился уходить.
– Что ещё? – почти смеясь, спросила она.
– Дату поставьте, пожалуйста.
Она снова взяла расписку, отошла к небольшому столику в коридоре и через секунду вернулась назад.
– Что-нибудь ещё? – издеваясь надо мной, спросила она.
– Да, время тоже надо проставить, – промямлил я, не отрывая глаз от её тела.
Она прислонила расписку к косяку, проставила время и, возвращая расписку, спросила:
– Надеюсь, теперь всё?
– Да, всё.
Дверь захлопнулась. Я вытер выступивший на лбу пот, и медленно стал спускаться по лестнице, потрясённый увиденным.
* * *
Вскоре в университете от нас потребовали, чтобы мы искали работу по профилю, и я устроился работать лаборантом в ИЯФ – Институт Ядерной Физики. Именно здесь я впервые окунулся в атмосферу жизни научного коллектива и научился некоторым тонкостям проведения физического эксперимента, особенно по изготовлению коллоидных плёнок для счётчиков Гейгера, да и самих счётчиков. Однажды мне поручили протереть бязью со спиртом демонтированную для профилактики выходную трубу спектрометра диаметром где-то 0.5 м. и длиной около 1.5 метров. При этом предупредили, что каждый раз я должен, продвигаясь сантиметр за сантиметром вдоль трубы, делать только одно движение по часовой стрелке кусочком белой бязи, смоченной спиртом, после чего кусочек материи я должен был выбросить в особую урну. После десяти протираний я решил посмотреть на результат своей работы, и засунул голову в трубу. Глупец! Что я надеялся тогда увидеть на внутренней полированной поверхности трубы? – сегодня я не могу сказать. Но когда я засунул в неё голову по самые плечи, дыхание перехватило от паров спирта и, пытаясь скорее вылезти из трубы, я раз пять ударился головой о её стенки, издавая громкие гулкие звуки, на которые сбежались все сотрудники. Я благодарен Ковригину Оресту Дмитриевичу – руководителю лаборатории, Лысикову Юре, Андрееву А., Карташову В., которые терпеливо посвящали меня в тонкости физического эксперимента. Через год оттуда меня и забрали в армию.
Служба в армии
(1962—1965гг.)
В первый эшелон
В армию я попал во времена Кубинского кризиса. Ещё вчера (в 1961 году при росте 163 см и весе 50 кг) я был признан медкомиссией дистрофиком, с кучей хронических заболеваний, а сегодня в 1962 году (ничего не изменилось!) я был признан совершенно здоровым с записью «Годен к прохождению строевой воинской службы». В принципе, я ничего не имел против службы в рядах Советской Армии, но и не относился