Коренной перелом. Александр Михайловский
американский капитал, почуявший возможность сорвать куш в триста процентов прибыли.
– Да, господин Верховный Главнокомандующий, – сказал вице-президент Уоллес, – я вас хорошо понимаю. Вы позволите мне взять с собой все эти материалы?
– Мы сделаем лучше, – произнес Сталин, – сейчас вы поедете к себе и как следует отдохнете. Завтра утром за вами зайдет машина и отвезет вас на встречу с Антоновой Ниной Викторовной, комиссаром госбезопасности 3-го ранга. Она сама ОТТУДА, поэтому сможет оказать вам всю необходимую помощь в составлении специального конфиденциального доклада для вашего президента. Не торопитесь, мистер Уоллес, постарайтесь сделать эту работу тщательно, ведь от нее будет зависеть судьба Соединенных Штатов Америки, да и всего мира. Пусть на это у вас уйдет три, четыре, пять, шесть дней – неважно. Потом мы с вами еще раз встретимся и обговорим условия предварительного соглашения о намерениях при заключении нового, более тесного союза между нашими странами.
– Да, господин Верховный Главнокомандующий, – согласно кивнул Генри Уоллес, – давайте так и сделаем. Я и сам не меньше вас заинтересован в успехе моей миссии. А теперь благодарю вас за содержательную беседу и хочу попрощаться с вами. Мне нужно время, чтобы все хорошенько обдумать.
8 июня 1942 года, Полдень. Москва, Дача Сталина в Кунцево.
Василий Сталин осторожно вошел в отцовский кабинет и прикрыл за собой дверь.
– Здравствуй, отец, – тихо сказал он, остановившись сразу за порогом.
– Здравствуй, Василий, – ответил Вождь, внимательно рассматривая сильно изменившегося за последнее время сына. – Проходи, не стесняйся. Говорят, там, под Брянском, ты не был таким скромным.
Василий пожал плечами.
– Так там была война, отец, – произнес он. – Иваныч, то есть, товарищ Покрышкин, говорит, что скромникам в военном небе не место. Если будешь разевать варежку, сожрут к чертовой матери, и никакая новая техника не поможет. Действовать надо смело, решительно, но в то же время, не терять голову и понапрасну не рисковать. Знаешь, отец, я с ним полностью согласен. Думаю, что семьдесят пять процентов расчета и двадцать пять процентов риска – это как раз то, что принесло нам успех под Брянском.
Верховный с интересом и даже с уважением посмотрел на сына.
– А ты поумнел, Василий, – констатировал он, – и повзрослел. Был балбес в форме, а сейчас передо мной взрослый мужчина, боец. Не зря я тогда отправил тебя в Кратово. Вижу, что ОНИ сделали из тебя человека.
– Знаешь, отец, – задумчиво сказал Василий, – ОНИ мне просто сказали: «Василий, ты СТАЛИН, а потому ты должен быть, а не казаться». Надо быть таким, чтобы тебе, отец, никогда уже не было за меня стыдно. Я так и стараюсь делать. Наверное, у меня что-то получается.
– Получается, Василий, – одобрительно кивнул Верховный, – и командующий корпусом Савицкий, и твой комдив Руденко – все они тебя хвалят. Отличный, мол, летчик, и хороший командир