Примкнуть штыки!. Сергей Михеенков
угловатый, как валун, лейтенант-десантник. – Вот мы от Угры тоже вроде как и не вразвалочку сюда проследовали. Бегом бежали.
В шалаше сразу повисло настороженное молчание. Особист дёрнул чёрными густыми бровями и сказал:
– Вы, товарищ лейтенант, отошли совершенно обоснованно. И справа, и слева от вас, насколько нам известно, то есть на флангах, наших войск не было. Вы избежали угрозы окружения. И отошли, как показали бывшие с вами бойцы и младшие командиры, в самый последний момент, когда уже были исчерпаны все имеющиеся возможности удерживать берег и свои позиции.
– А, ну теперь мне действительно понятно, почему мы отошли…
Особист поморщился, но иронию лейтенанта-десантника всё же пропустил мимо ушей. И подытожил:
– Так вот, товарищи, выходящих на позиции пропускать и в сопровождении охраны препровождать к штабу.
– С оружием? – спросил кто-то из политработников, до этого момента молча слушавших разговор командиров.
Шалаш опять заполнило гнетущее молчание. Слышно было, как всё там же, севернее шоссе, то ближе, то дальше, гремела канонада. Что-то там происходило. И тут снова ворохнул глыбой плеча лейтенант-десантник:
– А скажите, где сейчас передовая?
– Я бы тоже хотел сейчас знать, где она, передовая, – тихо и уже несколько иным тоном ответил особист.
– Таким образом, как я понимаю, мы будем встречать выходящих из окружения, – сказал Мамчич. – Тогда зачем же их разоружать? Раненых – в тыл, а боеспособных – в строй, в окопы. К тому же эта процедура – разоружать, препровождать, как вы выразились, то есть конвоировать… У нас и так не хватает людей, чтобы хотя бы занять все ячейки! Списочный состав уменьшается после каждого боя. Так что поручите эти не свойственные нам функции кому-нибудь другому.
– Кому? – спокойно, но со значением спросил особист.
– Не знаю. Я со своей ротой и дивизионом прибыл сюда не для ответов на эти вопросы, а драться. Имею на это чёткий приказ.
– В обозе собрано много трофейного оружия. Не хватает только людей, – поддержал Мамчича Старчак.
– Так вопрос не ставится. Но если даже и так, если вы, товарищи командиры, настаиваете и если того действительно потребует обстановка, то мы должны чётко знать, кого мы собираемся ставить под ружьё и кому доверяем позиции. – И особист начал набивать табаком вишнёвую с серебряным ободком трубку.
И Мамчич, и лейтенант-десантник с неприязнью смотрели и на особиста, на его дорогую трубку и на то, как он её бережно обихаживает. Но никто не проронил ни слова.
Из книги воспоминаний Маршала Советского Союза, в октябре 1941 года генерал-лейтенанта, командующего 16-й армией Константина Константиновича Рокоссовского «Солдатский долг»:
«Общая обстановка, сложившаяся к 14 октября на Западном фронте, оказалась очень тяжёлой. Нанеся удар своими крупными танковыми и моторизованными группами на флангах, противник смог прорвать