Наследник. Лариса Валентиновна Кириллина
возвращается, – сказала спокойно Илассиа. – Нам пора.
Мы забрали Лаона и вместе встретили доктора Келлена Саонса, вернувшегося из медицинского центра, где он присутствовал на очередной операции.
– Папа! – бросился к нему мальчик.
Келлен взял его на руки и дружески поздоровался со мной. Они втроем смотрелись как слаженная семья, в которой между супругами нет обжигающей страсти, но есть почтительная привязанность. Лаон радовал их обоих, и в присутствии сына можно было не вспоминать о лиеннской трагедии и лиеннском проклятии.
Илассиа приглашала меня остаться поужинать с ними. Но я отказалась.
– Не боишься лететь в темноте? – спросила она.
– Нет, не в первый же раз! Чего бояться? Трасса подсвечена огнями, флаер новый, электроника очень надежная, трафик сейчас небольшой.
Я взлетела над виллой, развернулась над озером Ойо и направилась в Витанову, домой.
Всё и сразу
Наше очередное собрание в доме семьи Киофар оказалось немногочисленным. Только Иссоа, Эллаф, их дети и мы втроем – я, Карл и барон Максимилиан Александр.
Иссоа и Эллаф, как всегда, встретили нас радушно и ласково, но больше всего гостям обрадовался Ульвен. Он запрыгал от счастья, увидев Карла и барона Максимилиана Александра, был горд донельзя, когда ему разрешили сесть вместе с нами за утренний стол, а потом притащил «виолино» и вцепился в Карла как клещ: «Bitte, zeig mir, wie spielt man die Geige!»…
Юному принцу и двум баронам отвели для урока музыки маленькую гостиную, где когда-то Карл обучал Иссоа.
Мы немного понаблюдали за ними. Ульвен был жаден до знаний, но ребячески нетерпелив. Он хотел получить сразу всё и злился сам на себя, когда понял, что мгновенно заиграть у него не получится – нужно методично осваивать азы ремесла. Как настраивать струны, как держать инструмент, как отыскивать и относительно чисто извлекать из скрипки звуки – пока без смычка, щипком, pizzicato. Барон Максимилиан Александр помогал им советами и несколько сдерживал прыть неуёмного ученика, который при неудачах сам себя беспощадно ругал – «Тупой баадар!»… Слушать это было необычайно забавно, но я старалась не рассмеяться. Зато Карл не сдержался и захохотал, и Ульвен тотчас задал вопрос – как нужно выругаться по-немецки? «Dummkopf», – опрометчиво сообщил ему Карл, после чего Ульвен изобрел гибрид «Dummkopf Baadar!» – и снова набросился на непокорную Geige.
Чтобы немного отвлечь обоих и дать Ульвену передохнуть, барон Максимилиан Александр запустил для него очень старую запись, которую Карл когда-то прислал мне еще с Арпадана: там они вдвоем исполняли под синтезатор романс Бетховена. Эта пьеса навсегда осталась одной из самых моих любимых, и когда я ее включаю, я неизменно лью слёзы – не от горя, а от прихлынувших воспоминаний. Карл в том ролике выглядел совсем юным и красивым как ангел, скрипка пела в его руках, обещая нам близкое счастье. Он и сейчас очень даже хорош собой – по-прежнему стройный, высокий, голубоглазый, но волосы у него больше не золотые, а более тусклые, коротко стриженные, и на лбу появилась морщинка, и щеки уже не мальчишески гладкие, а жестковатые,