У любви препятствий нет. Владимир Алексеевич Козлов
упорно всему женскому коллективу, что её помада лучшая в рынке.
– Она самая, – подтвердил Святой, – не бойся она чистая. У меня все пассажиры с санитарными книжками ездят.
– Дело не в чистоте, просто я пьяных баб не люблю, – заключил Сергей.
– А ты сделай ей сексуальный замес, чтобы она протрезвела и онемела, – шутил Святой, – не то она голову забьёт всем. Сейчас тронемся, до самой Москвы весь автобус будет пить, и ты к ним присоединяйся. Дорога веселей покажется. У нас коллектив неплохой, сам поймёшь.
– Я понял это в первую поездку, – отметил он, – но сегодня смотрю много незнакомых пассажиров, и мужчины едут.
– Другая группа едет, – объяснил он. – Одна по средам, другая по воскресениям ездит.
Наталья в это время ходила по автобусу и брала со всех деньги за проезд. Когда нужная сумма была собрана, передала их Святому. Потом в общий котёл полетели деньги на продукты и спиртные напитки. Святой пересчитал деньги, пожелал всем счастливого пути, удачно закупить товар и вернуться счастливыми и без головной боли.
В эту поездку вместо него ехал тоже лысый водитель со смешным сельским говором, которого звали Саша, но все называли его Гегель. Кроме блестящей лысины он имел ещё острый нос и маленькие глаза – буравчики. Типаж Лысого можно было с первого взгляда отнести к сотруднику из царской охранки. Именно таких шпиков показывали в старых фильмах. Но его чудной разговор рушил первоначальный стереотип шпика. У него был неповторимый уникальный диалект. Стоило ему сказать, к примеру: «Птушки вся лобастое стякло извозякали навозом», – весь автобус дрожал от смеха. Хотя все пассажиры понимали его слова хорошо, и переводилась его фраза на русский язык очень просто; «птички нагадили на лобовое стекло». Коробку передач он называл – скринька перепиунцив, а зажигалку – спалахуйка. Естественно, уникальность его филологических оборотов, переплетённых с наречием украинского языка и его деревни, где он прожил долгое время, вызывало у всех не только улыбку, но и оглушительный смех. Второй водитель был Юра Исаков, – мужчина лет тридцати, знакомый Сергею по первой поездке. По всем манерам он был старшим водителем, и его Гегель слушал во всём.
Когда автобус тронулся, женщины стали собирать стол. Все уселись в хвосте автобуса. Кроме женщин за столом сидели ещё три человека мужчин.
Евгений, – атлетически сложенный мужчина с волосами цвета соломы и низкого роста Алик, выглядевший лет под сорок одетый на голое тело в кожаную безрукавку. Алик был азербайджанцем и по-русски разговаривал как папуас. Ещё ехал Рустам, – парень из Узбекистана, не имеющий никаких надлежащих документов для проживания в России. Он сидел за общим столом, но спиртного не употреблял. При подъезде к посту ГАИ он постоянно прятался под сиденье.
Сергей оценивающе осмотрел всех женщин. По рынку он их в упор никого не знал. Только после по разговору понял, что все они почти с других рынков города. Некоторые из них выглядели мило, некоторые вульгарно,