Старая прялка. Михаил Анатольевич Гришин
Если захочу, могу не пачкаться. А если захочу, могу и испачкаться, – и он для наглядности, сорвав пучок травы, прямо на глазах Рыжей Лисы озеленил светлую рубаху, подумав, что она очень удивится, какой смелый выискался мальчишка. Но вредная девчонка вместо похвалы язвительно пропела:
– Да-а? Может, ты и сам на себя стираешь?
Стирать на себя Витька, конечно, не стирал, считая это занятие позорным, не достойным настоящего мужчины делом. Поэтому он только презрительно ухмыльнулся на эту несусветную глупость.
– То-то, – по-своему истолковала его молчание девчонка и предложила: – Чего стоишь как истукан? Садись уж… не укушу!
10
Получив возможность вблизи рассмотреть её огненные косички, у Витьки прямо зачесались руки: до чего же захотелось их потрогать – обожжёшься или нет? Но тут неуёмная Рыжая Лиса совсем даже не к месту задала вопрос, сбив его с такой интересной мысли:
– Ты всегда так грубо ведёшь себя с девочками?
– Нет, что ты… – смутился Витька. – Я хорошо к ним отношусь… Даже очень хорошо, – и он, сам не зная – почему, как дурак стал оправдываться перед этой востроносой Лисой. – Один раз я на спор с Колюней… товарищем моим… Танюхе помог ведро в мусорку отнести. А она знаешь, какая ябеда? С ней во дворе никто не играет. Со мной ребята потом целый день не разговаривали. Зато я у Колюни ножичек шведский выиграл… Там столько всяких разных приспособлений! И ножницы… и лупа… и авторучка… и отвертка… и… и штопор… В общем чего только нет! А с ребятами мы потом помирились. Чего на меня обижаться? Все-таки я на спор ведро носил… Если бы просто так… Тогда другое дело… Обижайся сколько хочешь.
– Тебя как звать? – улыбнулась Лиса большим ртом.
– Меня-то? Витя!
– А меня Люся… Люся Кукушкина!
Витькино лицо помимо его воли распахала дурацкая улыбка:
– Гы-гы!
– Чего лыбишься? – уставила на него хитрый взгляд своих карих глаз Люська. – А у тебя какая фамилия?
– У меня? – растерялся Витька. – А у меня нет фамилии.
– Как это нет?
– А вот так – нет! У всех есть, а у меня нет, – напропалую врал Витька. – Меня как хочешь можно называть. Хоть… Шварценеггер… Или там… например, Джеки Чан…
– Или Витька Картошкин, – продолжила вредная Люська, – который приехал к баб Мане во-о-он в тот голубенький дом.
Витька едва не подавился собственной слюной, вытаращив свои круглые в крапинку глаза:
– А-а, т-ты откуда знаешь?
– Мне всё известно! – торжествовала Рыжая Лиса. – Благодаря «сарафанному радио».
Про «сарафанное радио» Витька ничего не знал, поэтому спорить не стал. Во время разговора он то и дело совал руку под рубашку и что-то ощупывал на спине.
Люська, давно приметившая за ним эту странность, ехидно поинтересовалась:
– Ты, случайно, не чесоточный? А то с грязнулями это часто бывает.
Между выцветших бровей Витьки пролегла грозная складка. Он, конечно, нашелся бы, что ей на это ответить, но не дававшая покоя спина,