Пошел к черту!. Ксения Громова
отрицательно покачала пальцем и усмехнулась, словно была экспертом в этой области. Хотя, почему словно? Она и есть мастер алкогольных дел. Правда, я думала, что это давно забытое мастерство… Ошиблась.
– От боли сердечной, – как-то отчаянно произнесла мама, а на ее глазах появились пьяные слезы, – Сначала он меня бросил, твой отец, даже не выслушал, выбросил, как шавку, даже не обернулся, взял и ушел.
Я замерла. Впервые мать говорила про моего отца. Видимо, настолько ее переполняла душевная боль, что та вылилась наружу. Значит, бросил ее?
Глава 2
– Я пыталась ему сказать о тебе, но не стал слушать… Бросил, оставил одну. Но я вырастила тебя! Растила, как могла! А потом появился Саша… Родной мой. Он ведь стал моим спасением! Полюбил меня такую, какая я есть! Тебя принял, стал тебе хорошим отчимом. А что теперь?! Я осталась одна, совсем одна… Ты выйдешь замуж, забудешь мать свою. И умру я одна, совсем одна!
Господи, да она же несла такой пьяный бред… Иногда даже слова неправильно произносила. Мне стало ее жаль. Вот до чего доводит алкоголь.
Я подошла к ней и взяла ее за руку. Теперь я не злилась на нее. Мне было жаль. Жаль, что у нее такая несчастная судьба. От того и пила. Потому что сама себя жалела таким образом. Но так нельзя продолжать.
– Мама, – я сжала ее дрожащие пальцы и едва сдерживала слезы, – мамочка моя. Я всегда буду рядом, слышишь? Я не брошу тебя. Никогда. Я помогу тебе. Я не брошу, ни за что не брошу. Мы вместе справимся. Только не нужно больше пить, слышишь, мама? Пожалуйста, услышишь меня.
Мама смотрела на меня, и мне показалось, что на пару секунд ее взгляд осознанным.
Но потом она качнула головой и попыталась встать. Я стала помогать ей, но мама вдруг показалась мне слишком тяжелой, и нас обеих повело в сторону. А через секунду мама вообще отрубилась.
– Вот, емае, – выругалась я, чувствуя, что больше не могу держать ее.
– Я помогу, – внезапно раздался мужской голос, напугавший меня до дрожи.
Я вздрогнула и обернулась. Позади меня стоял Всеволод, хмуро наблюдающий за нами.
– Что? – переспросила зачем-то я, хотя прекрасно расслышала его и в первый раз. Просто я… Не ожидала. И, честно признаться, вообще забыла, что он был в нашем доме. Теперь это и дом Севы тоже. Так что… Наверное, нам нужно дружить? Особенно в такие трудные времена.
Парень ничего не ответил. Лишь подошел к нам и подхватил мать на руки и понес ее на второй этаж. Я же, словно послушная собачка, засеменила за ним.
– Аккуратней! – прошипела я, когда Сева случайно (а, может, и нет) стукнул маму головой об перила. – Не мешок же с картошкой несешь!
До меня донесся смешок.
– Не мешок с картошкой, а убитый мешок с костями. Пьяный и отвратительный.
На секунду я опешила. Как он мог так говорить? Какое право имел?! Он совершенно посторонний человек нам. И вообще… Я не просила его помочь нам!
Мне стало очень горько и обидно за маму.
Он просто не имел права. Для меня, как для ребенка, это очень жестокие слова. Но как взрослый человек я понимала всю беду,