Философия уголовного права. Отсутствует
самого государства»[60].
Многие столетия перед наказанием не стояло никаких целей кроме устрашения и сатисфакции. Исторически сравнительно недавно – только последние 250–300 лет – перед наказанием стало робко и не всегда последовательно ставиться цель позитивного воздействия на постпреступное поведение виновного – исправление и перевоспитание лица, совершившего преступление. Очень быстро выяснилось, что наказание, известное человечеству издревле, имеет очень ограниченные возможности в плане постпенитенциарной корректировки поведения[61]. Это позволило сделать естественный для такой ситуации вывод: «Уголовное наказание в текущем столетии
переживало (и переживает! – Ю. Г.) глубочайший кризис»[62]. Тогда же впервые стали высказываться мысли о бессмысленности бесконечного наказания и о необходимости определенной корреляции между наказанием и поощрением в сфере уголовного права[63]. Одновременно активизировались поиски альтернативных мер наказания[64]и альтернатив уголовному преследованию[65]. Одной из таких современных форм является медиация – процедура примирения потерпевшего и преступника через посредника. У нас слабый аналог этого института – примирение с потерпевшим, предусмотренное ст. 76 УК РФ. К сожалению, этот институт мало разработан в законодательстве, редко используется на практике и не понят до конца теоретиками[66]. И зря! Усиление частных начал в уголовном праве (не в ущерб публичным!) обязательно будет происходить в ближайшие годы и десятилетия[67]. В противном случае уголовная юстиция просто захлебнется в потоке мелких уголовных дел и перестанет функционировать. Даже в «старой и доброй» Англии это понимают. Как пишет M. Wright: «…медиация может стать важным этапом на пути к пересмотру целей уголовной юстиции, которые должны быть более компенсаторными и менее карательными»[68].
В определенном смысле слова речь идет о поисках компромисса в уголовном праве и в уголовной юстиции в целом. Мы уже начинали эту работу[69], но сегодня она идет очень дискретно. Уголовно-правовое поощрение в ряде случаев тоже можно рассматривать как определенного рода компромисс.
Следует отметить, что для русского законодательства вопрос о применении поощрения стоял изначально, что зафиксировано уже в первых письменных источниках права[70]. В Европе эта тенденция проявилась позже. Мы продолжаем эти традиции и сегодня, введя в научный оборот понятие поощрительной правовой политики[71].
При таком положении дел исследователи объективно были вынуждены искать иные нетрадиционные способы, приемы и механизмы воздействия на лиц, вступивших в конфликт с законом. Естественно, что постепенно в поле зрения теоретиков попало поощрение как прямая противоположность наказанию[72]. В этом нет ничего удивительного,
При этом мы всегда должны помнить, что, как писал Е. Б. Пашуканис: «Разделение между публичным и частным правом представляет специфические трудности уже потому, что провести границу между эгоистическим интересом человека как члена гражданского общества и всеобщим отвлеченным интересом политического целого возможно лишь в абстракции» // Антология мировой правовой мысли. В 5 т. Т. V. Россия конец XIX–XX в. М., 1999. С. 686.