Архив. В. М. Ломов
Лавра. Суворов поклонился ей и хотел выйти, но тут из-за портьеры голос Залесского тихо произнес:
– Без глупостей, Лавр. Сядь в кресло.
Лавр оглянулся и весело сказал:
– Ладно, Серж, чего спрятался? Иди сюда.
Он бухнулся рядом с дамой и поцеловал ей ручку.
– Вы очаровательны, – шепнул он. Дама часто задышала. – Садись, Серж!
Из-за портьеры возник Залесский. Глаза его глубоко запали и под ними были мешки.
– Пить изволите неумеренно, капитан.
– Тебя не спросил.
– Такая встреча, а ты грубишь. В эпистолах ты галантнее. Я бы даже сказал, куртуазен.
Даме, скорей всего, не приходилось ранее слышать столь учтивые фразы, и она вся раскраснелась, словно произнесла их невзначай сама.
– Вам это платье удивительно к лицу, – заметил Суворов.
– Хватит ерничать, – оборвал его Залесский. – Варвара, выйди. На тебе, сходи в буфет. А потом ступай домой.
– До встречи, сударыня, – Лавр на прощанье не преминул приложиться к ее полной ручке, потенциалом своим способной свести с ума любого мужчину при относительно наполненном кошельке.
– Где Софья? – резко спросил Залесский.
– А где шкатулка? – так же резко спросил его Лавр.
– Значит, всё на месте. У каждого свое, – удовлетворенно произнес капитан. – Это хорошо. Переговоры могут войти в фазу добросердечия и взаимопонимания. Где продолжим их? Условие помнишь? Передать друг другу искомое и тут же раствориться в пространстве. Не забыл?
– Не забыл. Adlocum.Пойдем в ресторан.
– Ты меня искал все эти дни? – насмешливо спросил Залесский.
Лавр промолчал.
– А я тут рядом был. В соседнем номере. А, ты мог не знать. Я же теперь Чичерин. Ближайший родственник Георгию Васильевичу. Можно сказать, отец родной. И тоже дипломат. Языки, знаете ли, здорово помогают. Такое иногда ляпнешь: Черчилль от зависти лопнет. Что молчишь? Мальчишку зачем-то в это дело втянул, своего джигита, Софью.
– Да никто их не втягивал. Сами нашли меня.
– Рассказывай, сами. Уж не твой ли брат? А, ну да, я забыл. Прощу прочтения. Софи, тебя нашла Софи, от великой любви к тебе!
Лавр вспыхнул и сунул руку за пояс. В бок ему уперлось дуло пистолета Залесского.
– Зачем, Лавр? Так мы ни до чего не договоримся. А зачем тогда вообще весь этот сыр-бор? Поверь, она мне дороже твоих сокровищ. А тебе нет ничего дороже их. Ведь так? Так что обмен, как это по-купечески, взаимовыгодный.
– Пошли в ресторан! Ты тут, гляжу, полазил по кабакам. Молочные поросята еще есть?
– Вот это другое дело! Это по-нашему, по-гусарски! Айда, друг!
Лавр стряхнул его руку с плеча.
– Ой, извините, милсударь, запамятовал, плечико-то ваше бобо.
– Там в холле Софья, надо ей что-то сказать.
– Не надо. Мы втроем и пойдем.
– Нет, втроем мы не пойдем.
– Пойдем, – спокойно заявил Залесский. – Ты знаешь, Лавр, я с юности думал, кто из нас более жадный? Все-таки ты. Ты более жадный. Я вот могу без денег, а ты нет.
– Ну это вопрос.
– Вопрос.