Пространство Откровения. Город Бездны. Аластер Рейнольдс
и аномальных экзотических частиц.
Взбунтовавшаяся пушка прекратила свое существование.
– Ну и ладно. – Голос Мадемуазели звучал скорее разочарованно, чем зло. – Надеюсь, ты гордишься своим подвигом.
В ту минуту внимание Хоури было сосредоточено на другом: через виртуальное пространство ЦАПа к ней рвалась пустота. Она попыталась отпрянуть, разорвать связь…
И не успела.
Глава тринадцатая
– Кресло, – сказала Вольева, входя в рубку управления.
Кресло поспешно наклонилось к ней. Она пристегнулась и отъехала от ярусных стен, чтобы двигаться вокруг огромной голографической сферы, занимавшей всю середину огромного помещения.
Сейчас сфера показывала Ресургем, но неискушенный зритель вполне мог бы принять его за увеличенное в несколько сот раз глазное яблоко мумифицированного трупа. Вольевой было известно, что это не просто точное изображение Ресургема, найденное в архивах. Создать эту динамическую картину помогли те самые камеры, которые и сейчас глядели вниз с корпуса корабля.
Планету Ресургем ни по каким критериям нельзя было отнести к числу красивых. Если не считать грязно-белых ледниковых шапок на полюсах, общий тон поверхности был тоскливо-серым. Некоторое разнообразие вносили лишь ржавые струпья да несколько голубоватых пятен в экваториальной зоне. Океаны еще прятались подо льдом, так что пятнышки открытой воды почти наверняка были обязаны своим возникновением искусственному подогреву. Тепловая энергия передавалась либо по теплотрассам, либо вырабатывалась на местах путем тщательно продуманных процессов метаболизма. Были и облака, но преимущественно мелкие и слоистые, а не кучевые громадины, которые обычно формируются у планет с обширными водными пространствами. Ближе к ледяным шапкам число облаков увеличивалось, да и над населенными пунктами наблюдались небольшие скопления клочковатых тучек. Видимо, на фабриках вырабатывался пар или лед сублимировался в воду, а затем разлагался на кислород и водород. Тут же лежали и редкие полоски растительности, достаточно крупные, чтобы их можно было рассмотреть, не увеличивая изображения. Других свидетельств человеческой деятельности видно не было, за исключением огней на ночной стороне, каковая оставалась в потемках полтора часа. Даже при сильном увеличении населенные пункты было трудно заметить, поскольку они, за исключением столицы, были погружены в землю. Часто дома вообще не поднимались над поверхностью, виднелись разве что антенны на крышах да посадочные площадки и полоски теплиц. А вот столица…
Именно она и вызвала наибольшую тревогу.
– Когда откроется окно для связи с триумвиром Садзаки? – спросила Вольева у Хегази, скользнув взглядом по остальным членам команды, чьи кресла стояли кружком.
Лица сидевших в них освещал серый свет голограммы.
– Через пять минут, – ответил ей Хегази. – Еще пять томительных минут,