Пространство Откровения. Город Бездны. Аластер Рейнольдс
конца транзитной сферы и через мембрану, специально созданную для пропуска людей, попали в таможенную зону. Здесь тоже не было силы тяжести. Закрепленное на стенах автоматическое оружие сканировало каждого входящего. Центральная часть сферы была занята прозрачными «пузырями», имевшими диаметр около трех метров и открывавшимися по экватору. Почуяв новоприбывших, «пузыри» подплыли, раскрылись и обволокли Вольеву и Хегази.
Внутри «пузыря» Вольевой висел небольшой робот в виде японского шлема кабуто, с сенсорными датчиками и считывающей аппаратурой, выступавшей из-под гребня. Илиа ощутила легкую щекотку, когда робот стал анализировать ее. Такое ощущение, будто в голове кто-то перекладывает цветы.
– Я чувствую привкус русских лингвистических структур, но делаю вывод, что привычным для вас языком является современный норт. Достаточно ли его для выполнения необходимых формальностей?
– Сойдет, – ответила Вольева, слегка раздраженная тем, что обладатель женского голоса так легко определил русскую ржавчину, осевшую на ее норте.
– Тогда перехожу на норт. Кроме незначительных последствий глубокого сна я не нашла ни церебральных имплантатов, ни экзосомных нарушений. Нужно ли вам временное вживление для продолжения нашего интервью?
– Дай свое лицо на экран.
– Пожалуйста.
Под краем шлема возникло лицо – женское, с незначительными признаками монголоидной крови. Волосы подрезаны коротко, как у Вольевой. Илиа решила, что чиновник, говорящий с Хегази, обязательно мужчина, усатый и темнокожий, явный химерик – словом, похож на Хегази.
– Представьтесь.
Вольева подчинилась.
– Последний раз вы посещали нашу систему… минуточку… – глаза женщины опустились, – восемьдесят пять лет назад, в две тысячи четыреста шестьдесят первом. Я не ошиблась?
Вольева, чувствуя, что поступает неправильно, приблизила лицо к экрану:
– Конечно не ошиблась, ты же гамма-запись. А теперь прекращай валять дурака и переходи к делу. Я веду торговые операции, и каждая лишняя секунда, на которую ты меня задержишь, – это лишняя секунда платы за стоянку возле кучи собачьего дерьма, которую вы называете планетой.
– Ваша грубость отмечена, – сказала женщина таким тоном, будто одновременно делала запись в невидимом блокноте. – Для вашего сведения: многие архивы на Йеллоустоне неполны по причине беспорядков, имевших место во времена эпидемии. Вопросы я вам задаю отчасти по той причине, что хочу проверить неподтвержденные записи. – Она сделала паузу. – Между прочим, моя фамилия Вавилова. Я сижу с чашкой дрянного кофе и последней сигаретой в продуваемом сквозняками офисе уже восьмой час из своей десятичасовой смены. Начальство решит, что я спала на работе, если я сегодня не заверну обратно десяток приезжих. Пока я нашла лишь пятерых. Через два часа я должна уйти, а мне еще предстоит выполнить квоту. Так что, пожалуйста, следите за своими нервами. – Она затянулась и выдохнула дым прямо в лицо