Страшные сказки братьев Гримм. Братья Гримм

      Сначала остальные дети называли его смельчаком, и ему это нравилось. Еще ему нравилось ловить их изумленные взгляды, когда он залезал на самую верхушку самых высоких деревьев в лесу. Видеть их прикрытые ладошками рты и прикушенные зубами пальцы, когда он выбегал на поле с разъяренным быком, размахивая красной тряпкой.

      Он без тени страха совершал поступки, на которые другие не решались. И он недоумевал. Не почему ему нестрашно, а почему им страшно. Что с ними такое?

      Тогда они стали испытывать его, давая сложные задания, которые он выполнял все до единого. Порой не обходилось без ран и ушибов, но в них он тоже находил удовольствие. У него появлялось чувство… будто… будто… да, будто что? Да он и сам не знал.

      Потом дети придумали ему новое прозвище, вот оно-то ему не понравилось.

      О нем он узнал от старшего брата, когда они как-то вечером сидели у камина, и отец рассказывал им одну историю. В ней было полно привидений и всякой чертовщины, и мальчик заметил, что брат вдруг заткнул уши. И это ему тоже было невдомек. Отчего старший брат не захотел дослушать историю до конца? Она же забавная.

      – Рассказ отца совсем не показался тебе жутким? – спросил старший брат, когда мальчики улеглись спать.

      – Жутким, – повторил мальчик, перекатывая слово во рту. Он и раньше слышал, как другие дети говорили так, к примеру, о кладбище ночью, но… – Это приятный наоборот?

      И услышал в темноте безнадежный вздох брата.

      – Знаешь, как теперь тебя зовут остальные?

      – Как?

      – Дурнем, – прозвучал ответ. – И, боюсь, они правы.

      – Ты… ты всегда боишься, – огрызнулся мальчик. И снова услышал, как брат вздохнул.

      Но слова брата звенели у него в ушах, и той ночью он не сразу смог заснуть. Такого с ним прежде не случалось.

      Брат не солгал. Они называли его дурнем. Шептали, что у него не все дома, постукивая пальцем по лбу. Он замечал это краем глаза, потому что они всегда шушукались у него за спиной, по-другому им было боязно, и мальчик пускался в еще более рискованные затеи. Не за тем, чтоб произвести на них впечатление, а чтобы почувствовать хоть намек на то, что, по-видимому, чувствовали они, когда он ставил на кон свою жизнь.

      Но он ничего не чувствовал. Совсем ничегошеньки. Он просто-напросто не понимал, что значит бояться. Так, может… может, он и в самом деле дурень?

      – Мне нужно этому научиться, – пробормотал он себе под нос, вскарабкавшись по отвесной скале. Он стоял на тридцатиметровой высоте, глядя на вертикальный обрыв. Затем поднял одну ногу и вытянул ее над пропастью. Ветер набрасывался на него, пытаясь вывести из равновесия. Но сердце мальчика билось, как всегда, ровно и спокойно.

      Меж тем ему исполнилось шестнадцать лет, и стоя тут, в шаге от смерти, он не ощущал никаких признаков страха, зато чувствовал кое-что другое. Словно не только ветер терзал его, но и что-то внутри. Чуть вдалеке виднелся его родной городок.